Форум » Архив игровых тем » Everybody's Going on the Road » Ответить
Everybody's Going on the Road
Руна: -Время действий: Пару месяцев назад -Место событий: Северная часть Греции -Участники: Руна, Kyara, Callisto -Краткое описание сюжета игры: на пути к южной части Греции Руна столкнулась с неприятностью в виде небольшой группы вооружённых людей. Эти люди, оказавшиеся работорговцами, только что покинувшими Афины, посчитали не лишним получить новый товар, так что «вежливо» предложили бывшей амазонке отправиться с ними в занимательное путешествие. Спасение пришло неожиданным, но приятным сюрпризом в лице девушки по имени Кьяра – достаточно отважной и своевольной для того, чтобы посчитать рабство весьма несправедливой участью для кого бы то ни было. Расправившись с работорговцами, девушка предложила спасённой, но всё ещё весьма подавленной северянке некоторое время двигаться по территориям Греции вместе, дабы избежать каких-то иных, возможных неприятностей. Вот только неприятностям всё равно - один путешествует человек или в компании, они всегда найдут для себя возможность случиться. Например, богине мести Каллисто, заскучавшей в своём бессмертии, вздумается развлечь себя компанией смертных. Вот только ничего хорошего это не предвещает...
Ответов - 49, стр:
1 2 3 All
Руна: Пальцы, судорожно вцепившиеся в жесткие края седла, немели от напряжения, но Руна не решалась ослаблять хватку. Потому что она достаточно ясно представляла своё падение с лошади в ту же секунду, когда её пальцы позволят себе хоть немного расслабиться. Кьяра гнала как безумная, впрочем, учитывая последние события и те перемены, что северянка заметила в своей спутнице после появления Каллисто, её нынешнее состояние брюнетки было более чем ожидаемым продолжением происходящего. Добрые духи, пусть слова богини будут ложью. Что мы будем делать, если всё окажется именно так, как она говорила? Пейзажи леса текли мимо какими-то размытыми картинками, в которых девушка достаточно плохо различала что-то определённое. Но она к этому и не стремилась, стараясь держать щиплющие от ветра глаза прикрытыми. Конь гречанки остановился; не очень резко, но достаточно неожиданно и Руна, чуть сжавшаяся, открыла глаза. Она хотела облегчённо выдохнуть, но выдох её оборвался, превратившись в некоторое подобие всхлипа. Каллисто вовсе не врала им. О, боги. Перед ними, вниз по холму, раскинулось то, что когда-то было деревней. Теперь же это были дымящиеся полуразрушенные дома, окрашенные полыхающими кое-где огненными языками и… Отсюда деревня была видна не достаточно хорошо, но у лекарки не оставалось сомнения в том, что она знает, что именно покрывает землю поселения. Кьяра вновь ударила несчастное животное по бокам и они стремительно спустились с холма. С каждым шагом, преодолённым животным, запах гари усиливался и к нему постепенно начал примешиваться другой, сладковатый, но с неприятным привкусом меди. Очень знакомый, но от этого не менее тошнотворно-отвратительный. Только чудо позволило Руне удержаться в седле и вовремя схватиться за поводья Манёвра, когда гречанка выскочила из седла. Брюнетка натянула их на себя и, спустя ещё несколько шагов, конь всё же остановился. Впрочем, ни на это, ни на то, что животное развернулось и медленно сделало несколько шагов в сторону хозяйки, дочь шаманки не обратила особого внимания. Её взгляд был прикован к земле, на которой лежали человеческие трупы, распластанные в лужах собственной крови. Было достаточно жарко, однако запах разложения ещё не чувствовался. Они были убиты совсем недавно, быть может и разбойники ещё здесь? Но, девушка была не в состоянии оторвать глаз от этого зрелища, а поскольку людских голосов или хоть чего-то, что говорило бы о наличии в деревне живых, не было, то она решила, что те, кто это сделал, поспешили скорее отсюда убраться. Воздух заполнялся лишь трескучими звуками тлеющего дерева, шуршащими шагами Кьяры, осматривающей людей, да жужжанием мух, явно привлечённых запахом крови. Сейчас сотни этих отвратительных насекомых кружили над деревней, время от времени пикирую на очередное мёртвое тело. Мысль об этом заставила живот сжаться, подгоняя к горлу горький комок желчи. Северянке стоило больших усилий удержать его, однако, сглотнув, она всё же побороть желание освободиться от содержимого желудка. Пронзительный крик, ударивший по ушам, заставил северянку поёжиться. В этом крике было столько боли, что на мгновение девушке подумалось, что Кьяра, должно быть, сошла с ума от горя. Ей уже прежде приходилось видеть такое, видеть то, как матери, сошедшие с ума при виде своих мёртвых детей, начинали истошно кричать, биться в истерике, рвать волосы на своих головах. Казалось, словно Кьяра оплакивала своих родных, словно трупы этих людей принадлежали тем, кого амазонка знала лично. Однако, эти люди не были знакомы гречанке, поскольку это бы отразилось на лице девушки ещё тогда, когда Каллисто сказала им о деревне. Тогда, оставалось единственное логичное объяснение – некогда Кьяра сама столкнулась с чём-то подобным. Быть может ещё недавно она рыдала так над кем-то из близких? - Всех, варвары. Руна, они уничтожили все… Руна спрыгнула со спины коня и сделала несколько неуверенных шагов в сторону спутницы: - Кьяра, мне так жаль, - негромко произнесла девушка чуть охрипшим голосом; разрушенная деревня и истерика амазонки заставляли подступать к глазам слёзы, но северянка ещё кое-как удерживала их, хотя и сама не знала почему. Негромкий стон привлёк внимание обеих девушек, однако Кьяра быстрее оказалась на месте. На земле распластался мужчина. Он казался достаточно молодым, однако невероятная боль, которую он, несомненно, испытывал, проложила на лице кривые морщины, старящие его на несколько десятков лет. Кьяра попросила Руну помочь, но девушке для этого даже не нужен был сигнал. Она опустилась на колени подле мужчины и зажала руками кровоточащую рану чуть выше живота. Мужчина всхлипнул, чуть дернувшись от чего кровь, идущая из раны, потекла лишь сильнее. Девушка бросила короткий взгляд на ноги мужчины и почувствовала, как дрогнуло сердце. Его ноги не лежали прямо, а были чуть согнуты в коленях и расходились в стороны. Он распластался подобно лежащей на животе лягушке. Это бесполезно. Почувствовав, что нижняя губа начала дрожать, девушка закусила её и сильнее надавила на рану. Это было бесполезное занятие. Рана была глубокой, глубокой настолько, что задела позвоночник мужчины. А это означало, что эти попытки остановить кровотечение были тщетными. - Разбойники, убили всех… Северянка посмотрела в начавшие мутнеть, глаза мужчины. Он умирал, было ясно, что жить ему осталось не больше пары минут. Руна подняла сочувственный взгляд на Кьяру, однако удивлённо и без особой радости отметила, что лицо девушки опять закрыла маска гнева. Она, кажется, уже и забыла, что за неё, как за последнюю надежду, держатся мужчина, делающий свои последние вдохи. - Кто, куда они отправились? Руна вскинула брови: - Кьяра! Как она может задавать ему вопросы, когда он в таком состоянии? Словно она не понимает, как трудно ему продолжать бороться за жизнь. Впрочем, мужчина всё равно показал направление, в котором скрылись убийцы. Гречанка поднялась на ноги, её взгляд устремился вперёд, словно она надеялась разглядеть уезжающих разбойников и, кто знает, возможно, убить их силой мысли? А Руна всё ещё продолжила сидеть на земле возле мужчины. Его дыхание стало более отрывистым и хлюпающим, рука, всё ещё удерживаемая в воздухе, безвольно рухнула на землю. Но он всё ещё был жив. - Всё будет хорошо, -девушка наклонилась вперёд, чуть ближе к мужчине, - с тобой всё будет в порядке. Мужчина чуть повернул голову в сторону северянки. Он попытался что-то произнести, но Руна его остановила, - Нет, не нужно разговаривать, тебе нужно беречь силы. А сейчас лучше прикрой глаза и усни. Тебе ведь хочется спать, верно? Просто позволь себе уснуть, станет легче. Мужчина попытался улыбнуться, его губы чуть дернулись, а их уголки приподнялись. Затем он медленно прикрыл глаза. Ещё один вздох, один выдох, один… Его грудь больше не поднималась. Северянка коротко и неровно выдохнула, проведя рукой по мокрым от слёз глазам. На лице осталось что-то не очень приятное, и она запоздало поняла, что её руки в крови мужчины. В этот раз с тошнотой справиться не удалось, так что девушка, всё же собравшись с силами, заставила себя подняться с земли и, на подрагивающих ногах сделав несколько шагов в сторону, согнулась пополам, позволив своему желудку опустошаться. Ещё несколько секунд постояв на месте, пытаясь успокоить свои желудок и дыхания, северянка вернулась к телу мужчины. Она молча глядела на Кьяру, исполняющую погребальную песнь, а её руки судорожно блуждали по хитону, стараясь стереть с себя кровь мертвеца. Странно, но она никогда прежде не обращала внимания на то, что эта песня почти не отличается от тех, что поются в её родных краях. Конечно, язык исполнения был другим и местами использовались другие слова, но песня всё равно была той же, Руна не раз слышала эту мелодию и ей нетрудно было её узнать. Гречанка допела, и на некоторое время воцарилось молчание. Девушка стояла, опустив взгляд в землю, не зная, что сказать или, что сделать. Она подумала о том, что нужно высказать Кьяре слова сочувствия. Ведь эти люди греки, так же, как и девушка, поэтому ей ближе это чувство боли. Вот только она не смогла ничего сказать, когда подняла глаза на спутницу. Во взгляде Кьяры не было боли, была неприкрытая ненависть, готовность сорваться с места в любой момент. И нести смерть. Такой же блеск девушка сегодня уже видела – в глазах у богини мести. - Я смету все на своём пути, найду любого, кто имел связь с этими ублюдками, кто приютил их, кто дал кров, я пройду через горы трупов, пока не найду их, и лезвие моего кинжал не пронзит их плоть. Вопрос в том, со мной ли ты? Руна опешила. От тех слов, что говорила девушка, от того взгляда, которым она её наградила. Что же такое? - Боги, Кьяра, ты в своём уме?! – Руна повысила голос и его звук разнёсся эхом над домами. Девушки хотелось схватить гречанку и как следует встряхнуть, пытаясь привести в себя, вот только северянка подавила это желание. – Ты хотя бы слышишь, что говоришь? Горы трупов? Убьёшь тех, кто их приютил!? Женщин, детей, стариков!? Тех, кого силой заставляли открывать двери в свои дома, меняя кров на сохранение жизни?! Ты хочешь последовать их примеру, пронесшись вихрем там, где за этими ублюдками оставалось хоть что-то живое! Руна выдохнула, чувствуя, как пылают её щёки. Она внимательно посмотрела на Кьяру, надеясь, что эти слова произвели на гречанку хоть какое-то впечатление. - И ты предлагаешь мне сопровождать тебя в этом кровавом «походе»… Не уверена, что хочу присоединяться к твоему отмщению. - Брюнетка позволила себе сделать несколько шагов по направлению к Кьяре. - Но не думаю, что и тебе стоит поддаваться этому желанию. Она ещё раз посмотрела в глаза девушки, пытаясь выровнять дыхание.
Callisto: Как Каллисто и ожидала, девушки абсолютно не задумывались о том, что она может за ними наблюдать. Впрочем, гречанка, придя более менее в себя после железной хватки богини, тут же решила приступить к решительным действиям. Блондинка довольно ухмыльнулась. Похоже с выбором клиента она не промахнулась. Бывшая воительница с упоением слушала слова амазонки про месть. И впервые за долгое время ей стало даже интересно, чем все это закончится. Причем она сейчас даже не так уж думала о собственной мести Зене или Гераклу. Сравнение амазонки ее с "чертовкой" даже позабавила бывшую грозную воительницу. -Похоже быть богиней и правда увлекательно, - хмыкнула она, медленно ходя кругами вокруг Кьяры, своим присутствием подпитывая и без того разгоревшиеся гнев и ненависть внутри девушки. Амазонка рвалась в бой, подогреваемая разгорающимся внутри пламенем. Ее подруга явно подозревала неладно, даже пыталась что-то сказать против, но тут воинственная брюнетка ударила коня по бокам и он помчался прочь. Каллисто, некоторое время просто стояла и, одной рукой прикрыв глаза от солнца скорее по человеческой привычке, смотрела как они удаляются прочь. -Какая прыть... - с недоброй ухмылкой заметила она, - Не зря я хотела принести его себе в жертву. Хотя, ведь никогда не поздно, - с этими словами она исчезла в мерцании, переместившив уже в злосчастную деревню. Ее способ передвижения был куда быстрее, нежели обычная рысь на лошади. Поначалу Каллисто хотела чуть развлечься и немного приукрасить и без того горящее поселение, когда в переулке она заметила двух разбойников, мародеров, отбившихся от "стада". Она была невидима для них, наверное поэтому на лицах мужчин застыл страх, когда что-то схватило их за горло и подняло над землей, прибив обоих к стене дома. Один из них тут же сгорел заживо, охваченный синим пламенем богини. Второй же все так же висел в воздухе, от ужаса потеряв дар речи. Затем невидимая сила отпустила его. -Беги поджав хвост к своему главарю.. И скажи ему, что скоро его ждет компания.. - прозвучал из неоткуда голос, а за ним последовал довольно сильный пинок. Мужчина на полной скорости тут же пустился прочь, абсолютно забыв обо всем скарбе что они украли со своим куда менее удачливым напарником. Он довольно быстро скрылся в конце деревни, когда в другой на полной скорости влетели две брюнетки. Каллисто, все еще невидимая для них, злорадно посмотрела на девушек. Бандиты теперь будут ожидать гостей, а значит эта игра становилась куда интереснее. Богиня не торопясь подошла к девушкам, не спуская взгляда с гречанки. Та горевала по окружающим так, как будто они были ее родными. Что ж, похоже не зря Каллисто считала ее близкой себе по духу - видимо дом Кьяры тоже был разрушен. Хотя, чего гадать, ведь в половине случаев амазонками становятся отнюдь не от счастливой жизни. Наконец, они заметили одного раненого, но все еще полуживого мужчину. Богиня не проявила к нему никакого интереса. Порой она оставляла за собой куда больше разрушений и совсем не жалела об этом. Наверное, это был ее способ забыться... За своим гневом и злобой она прятала боль. Правда потом, со временем боль ушла. А вот злоба и гнев остались. Крестьянин сказал все, что нужно было богине - по крайней мере он подтвердил ее слова о бандитах. И как бы северянка не старалась, спасти его не удалось. Уставшая, она вытерла слезы на глазах, совсем не заметив что руки ее были в крови. Богиня скрестила руки на груди, как - то презрительно смотря на потерявшую власть над собой Руну. Девушке явно было немного плохо после всего этого. Каллисто хмыкнула, решив что пришло время немного вмешаться. Она бросила взгляд на северянку. Затем на амазонку. И почему то внезапно решила появится только перед Руной, решив все же не прерывать погребальную песнь Кьяры. -Мне знакомы ее чувства, - прошептала она, явив себя только северянке, - Боль пронизывает тебя насквозь, стоит тебе потерять все, что так дорого тебе. А ты понимаешь ее? Ты когда-нибудь теряла ВСЕ? Она внимательно смотрела на Руну, как песнь гречанки прекратилась и она выпалила вполне себе достойный богини мести монолог по поводу уничтожения этих бандитов. Стоило ей сказать это, как Каллисто ухмыльнулась, исчезнув в мерцании, став невидимой для Руны и появившись теперь уже рядом с Кьярой. Только гречанка не видела Каллисто, а лишь слышала ее шепот. -Ей не понять нас с тобой, - блондинка бросила сомнительный взгляд на Руну, которая решила отрезвить свою подругу, только вот похоже зря, тут даже помощь богини мести не требовалась, - Посмотри на нее. Лекарь.. Наивная девчушка, попавшаяся в лапы рабовладельцам. Если бы не ты, то сейчас за нее боролись бы на торгах самые отвратные чиновники Греции. Послушала бы я ее через полгода такой жизни в рабстве. А теперь вот она говорит о морали? Она не знает, что такое терять дом, что такое терять любимых людей. Конечно, хочет умыть руки от священной мести. Но может стоит ей напомнить, что она все же обязана тебе своей жизнью, как ты считаешь? - голос Каллисто отравлял душу Кьяры похлеще яда лернейской гидры, с губ богини же не сходила зловещая ухмылка.
Kyara: Столько гнева, злости и ярости накрыло бедную воительницу. То, что она пережила в своей жизни, оставил ей заметный отпечаток. Как на теле, так и на душевном состоянии. Много потерь, пустая надежда, все излишне переносилось в себе, и в любой момент готово было вылиться в страшной силе. А месть – месть это самое худшее порождение в человеке. Желание мстить, довольствоваться смертью своих обидчиков, и смертью остальных, а там и теряешь преграду, тонкую черту между светом и тьмой. Кьяра готова была переступить эту черту не во имя спасения своей души, а наоборот, что бы погубить себя. Правда, дикарка не осознавала этого. Она думала, что делает лучше, для всех и для себя. А планы в голове Кьяра построила себе уже большие. Она не отступит, кто бы ей, что там не говорил. Слишком тяжела была её жизнь, что бы втихаря все переносить. Кьяра не знает, какого была жизнь Руны, возможно, также сложна, возможно, еще сложнее, но Руна, значит просто устойчивей, спокойней. Нет, а Кьяра, Кьяра – это бомба, её взрывной характер позволит ей наделать еще столько глупостей, о которых она будет жалеть. Не зря же дикарка приглянулась богине мести, хотя Кьяра сама еще не знала, что готова стать пешкой в руках в Каллисто. Сейчас в дикарке злоба разгоралась все больше и больше. Злоба на всех, на окружающий мир, на саму себя. Она хотела убить всех, кто попадется под её руку, и всех, кто будет ей не повиноваться. Бред, но что бы получить своё нужно пойти по жертвам, что бы наказать убийцу, нужно стать таким же убийцей. Кьяра очень мало понимала на самом деле в этой жизни, что бы успокаивать саму себя, а не поддаваться скрытым желаниям и глупым эмоциям. Она хотела отомстить тем, кто сделал это с деревней, потом она больше всего на свете желала найти Дерека, и убить его. При упоминании об это мужчине сердце Кьяры взволновано сжалось, от чего дикарка в данный момент стала ненавидеть все на свете и себя саму еще пуще прежнего. Она потеряла все, потеряла всех, потеряла родных, потеряла себя, потеряла тару, затем потеряла свой дом, все надеялись на неё, а она не смогла защитить. Это тоже давало огромные отпечатки на моральном состоянии Кьяры. Она резко развернулась, когда руна не согласилась с ней и возмутилась насчет убийства всех, кто имел хотя бы малейшее дело с этими разбойниками. - Силой, не силой, но они по воле своей трусости впустили этих подонков к себе в дом, подкрепили их, за что и погибнут. За свою трусость. Глаза Кьяры болезненно сверкнули, а в этой болезненности просматривалось некое безумие, безумные азарт, желание убивать, может, просто так. Хотя нет, из-за мести. Она желала всеми силами души найти этих мародеров и убить их, и не просто убить, а развесить все части их тела по деревьям, как предостережения их друзьям. Что в здешних окрестностях правит Кьяра, дикарка, которая не даё т проходу, грабителям, разбойникам мародерам и убийцам! Просто Кьяра не понимала, что сейчас становится не лучше их, а даже хуже, намного безжалостней. Кто-то когда-то говорил, что сердце женщин способно на гораздо большее зло, нежели мужское. В гневе женщина способна уничтожить мир. Это было про Кьяру и сейчас. Ведь подобные фантазии с расчленением могу возникнуть только у убийцы маньяка, что ж Каллисто подпитав скрытое желания Кьяры выпустила всю её глупую дикость на волю. - Значит, ты не со мной? Поджала Кьяра губы. - Что ж, тогда я сама по себе. Дикарка еле сдерживала себя, что бы не вылить накопившийся гнев на Руну, которая, как казалось Кьяре в данный момент струсила. Поэтому и стала говорить о кровавых путях, и всему такому подобному. Сейчас Кьяра не могла мыслить трезво, поэтому подобные отказы принимали в штыки, правда ей хватало разума свои такие рассуждения оставить при себе. Пока в её олове не прозвучал знакомый голос. Голос Каллисто, который питал, как сочный плод из самых роскошных деревьев королевского сада. Кьяра даже прикрыла глаза, а на её глазах сияла легкая кривая улыбка. Почему-то она слушала слова богини, как некую песню, отраду для ушей, что-то в этой речи было возбуждающим, радующим, пробуждающим на активные действия. «Да, она не поймет» - повторила про себя Кьяра. А после, как только голос Каллисто исчез, Кьяра открыла глаза и посмотрела на Руну. Дикарка медленно повернулась к лекарке, а в её глазах был огонь - Я тебе жизнь спасла, или ты забыла? Удивительным для руны наверно было, как резко Кьяра передумала. Да, ведь мгновение назад воительница готова была просто отпустить лекарку своей дорогой, а сама идти своим путём мести. Но теперь все изменилось. Не дождавшись ответа от Руны, Кьяры снова повернулась к ней спиной, вздохнула больше воздуха, якобы сконцентрироваться, и крикнула в воздух, а глаза её привычно бегали по небу. - Каллисто! Есть разговор! Кьяра искала глазами богиню, но видимо не там, Каллисто появилась возле Кьяры, и Кьяра обернулась к богине, внимательно глядя Перед тем, как озвучить речь, нужно было продумать все за и против, ведь Кьяра собиралась, за услуги богини практически отдать себя, служить Каллисто. И все, ради мести, которую богиня и могла помочь свершить. Кьяра набрала побольше воздуха в легкие, вздохнула, после чего открыла глаза и уверенным голосом, стала говорить. - Помоги мне найти разбойников, которые сожгли деревню, помоги мне отомстить Дереку и его армии псов, за это, я готова тебе служить. Кьяра сделала паузу. Перед продажей своей «Души» стоило еще раз подумать. - Столько, сколько тебе понадобятся мои услуги в качестве мстительницы. Эти слова прозвучали настолько холодно и беспристрастно, что могли ужаснуть саму Кьяру, если бы она сейчас наблюдала со стороны за самой собой. Она подписывает себе приговор, сама отправляет себя в рабство, в услужение, не в силах устоять перед злобой и ненавистью, тьмой, что затмила её душу.
Руна: Всё должно было быть совсем иначе. И не только поведение Кьяры и разрушенная деревня. Всё. Абсолютно вся жизнь Руны, начиная с её рождения и заканчивая данным моментом. Она должна была, как и все её сверстницы, обучаться ведению боя, а не тратить долгие часы на изучение древних обрядов, вдыхая резкие запахи трав и учась спокойно относиться к тем странным видениям, что несли с собой материнские настои для обрядов. Она должна была стать сильной гордой женщиной, борющейся за сохранение нации Амазонок, умеющей контролировать свои эмоции и не боящейся использовать оружие против противника. В конце концов, она должна была остаться в Северных землях, в племени, где она выросла, где были её родные и друзья. И, хоть она и не ощущала себя настоящей амазонкой, она была ей по праву рождения и должна была доказать это в борьбе против варварских племён, третирующих её родное поселение. Но она не была на севере уже несколько зим, она не знала, что случилось с близкими ей людьми, что случилось с племенем. Её жизнь пошла по неверному пути и сделала из неё кого-то другого, нежели амазонку. Теперь ей даже казалось неловким признаться в своём истинном происхождении, поскольку это, казалось, должно посрамить её родное племя: представьте только – амазонка, отказывающаяся использовать оружие и мстить людям, которые заслужили смерти. Кьяра кипятилась, она искренне желала пролить кровь тех, кто уничтожил эту деревню. Быть может, в некоторой степени желание отомстить за убийство ни в чём не повинных людей и было похвальным, однако пути, которыми собиралась идти гречанка, перечёркивали все положительные стороны её побуждения. Руна отрицательно покачала головой. - Силой, не силой, но они по воле своей трусости впустили этих подонков к себе в дом, подкрепили их, за что и погибнут. За свою трусость. - Ты убьёшь их… А затем? Затем ты отправишься к вооружённому войску солдат, намереваясь в одиночку сокрушить их всех, верно? С моей стороны будет несправедливо утверждать, что ты плохая воительница, однако и отрицать того, что справиться с ними у тебя не хватит - я не буду. Да они прикончат тебя прежде, чем ты сможешь убить и пару из них! Северянка была вполне уверена в том, что говорит. Не так давно Кьяра помогла ей спастись от работорговцев, однако, не смотря на то, что дралась она куда лучше Руны, ей всё равно здорово досталось. А ведь их было лишь трое и вооружены мужчины были не лучше, чем всего один воин. Она же намеревалась пойти против отряда головорезов, где на каждого помимо кнута приходились доспехи, как минимум один меч и, наверняка, пара кинжалов, припасённых для хитрой и бесчестной атаки. С ними у Кьяры практически не будет шансов на победу. Что уж практически. Их не будет вообще. Возникновение Каллисто заставило Руну вздрогнуть. Девушка, чьи глаза чуть расширились от удивления, когда прямо перед ней возникла светловолосая Богиня Мести, бросила короткий взгляд на Кьяру. Судя по всему, гречанка не видела появившейся богини, так что дочь шаманки вновь обратила на неё, теперь уже более внимательный, взгляд. -Мне знакомы ее чувства. Боль пронизывает тебя насквозь, стоит тебе потерять все, что так дорого тебе. А ты понимаешь ее? Ты когда-нибудь теряла ВСЕ? Руна через силу заставила себя проглотить комок, возникший в горле и затруднивший дыхание. Чуть сощурив глаза, она совсем негромко, чтобы не услышала Кьяра, произнесла: - Не думаю, что это… - голос чуть дрогнул и северянка мысленно выругалась, однако постаралась не делать паузы между словами - …твоё дело. Каллисто исчезла, а Руна сразу обратила взор к Кьяре. Если богиня появилась пред ней, то вполне вероятно, что и Кьяре она тоже явилась. Она не могла говорить об этом с полной уверенностью, однако допускала эту вероятность. И подкрепилась она тогда, когда гречанка закрыла глаза и усмехнулась; словно бы её сейчас увещевали, говорили что-то приятное или же давали весьма пленительные обещания. Брюнетка содрогнулась. Если Каллисто сейчас действительно общается с будущей амазонкой, то ничего хорошего из этого не выйдет. Кьяра открыла глаза, а Руна медленно отступила на шаг назад. Быть может, ей это только показалось, но огонёк, блеснувший в глазах гречанки, напомнил ей о полубезумном взгляде богини. - Я тебе жизнь спасла, или ты забыла? Кьяра отвернулась от её, поэтому Руне пришлось обращаться к затылку девушки. Правда, прежде чем ответить, ей понадобилось взять в себя в руки. Последние слова темноглазой девушки отозвались волной раздражения. - Да, спасла. И я благодарна тебе за это. – Она говорила твёрдо и громко, дабы у её спутницы не возникло сомнений в искренности северянки. – Но ты спасла меня, никого не убив, сохранив жизнь тем людям! И, что теперь? В качестве расплаты за это ты просишь меня помочь тебе в убийстве? Это не слишком-то равнозначная цена. Голова Кьяры оказалась задрана к небу и, прежде чем Руна успела ей что-то сказать, гречанка прокричала: - Каллисто! Есть разговор! Её голос звонко разнёсся по опустевшим безлюдным окрестностям и ударил по ушам подобно приближающимся раскатам грома. Нет, это не может быть правдой. Она не может… - Кьяра, что, во имя Форсети, ты делаешь?! Руна чуть ли не бегом направилась к стоящей к ней спиной девушке. Она собиралась вразумить её. Развернуть к себе лицом и отвесить сильную пощёчину. Или встряхнуть. Сделать то, что заставит её замолчать и понять что то, что она собирается сделать, может оказаться самой серьёзной ошибкой в её жизни. Люди не должны заключать сделок с богами. Особенно с такими, как Каллисто. Руна была в нескольких шагах от гречанки, когда прямо на её пути возникла Богиня Мести. Каллисто стояла к ней спиной, она явно появилась здесь по зову Кьяры и собиралась обсудить с ней предложение девушки. Северянка же, остановившаяся достаточно вовремя для того, чтобы не врезаться в богиню, умоляюще смотрела на Кьяру, теперь развернувшуюся к ним лицом. - Кьяра, прошу, остановись! Ты что, не понимаешь, какую ошибку собираешься совершить?!
Callisto: - Не думаю, что это… - голос чуть дрогнул и северянка мысленно выругалась, однако постаралась не делать паузы между словами - …твоё дело. -Девочка, праведная месть это как раз мое дело, - напоследок рассмеялась Каллисто, переходя от Руны к своей основной жертве. Управлять гневом Кьяры было проще простого. Злоба на сложившуюся ситуацию налагалась на старую все еще кровоточащую душевную рану. В итоге богиня мести имела практически полностью подчиненную ее воле марионетку, которая могла сейчас ради забавы блондинки сделать что угодно, ну практически что угодно. Прикажи Каллисто убить Руну, та бы наверное все же отказалась. Хотя даже благородный герой в порыве гнева мог натворить дел. Что говорить про возомнившую себя амазонкой девчонку, абсолютно не контролирующую свои чувства и эмоции. Нет, Каллисто не считала эмоции плохим качеством для воина, когда она была смертной, злость и гнев помогали ей выигрывать многие битвы. Впрочем, как и ее сумасшествие. Но даже блондинка умела направлять свои эмоции в нужное русло, а вот Кьяра в этом деле была похожа на слепого котенка в темной пещере. Ну разве что новоиспеченная подруга была единственным лучиком света, способным вывести амазонку из мрака. Только вот Каллисто не собиралась давать ей даже шанса. -Ты только послушай. Какие мы благородные. Не хотим марать руки о каких - то разбойников, которые вырезали всю эту деревню. Представь, что будет если каждый вот так вот будет отнекиваться. Сколько еще людей погибнет от руки этих извергов? Кто-то должен их остановить, - продолжала нашептывать на ухо Кьяре богиня, - А она.. Ты спасла ей жизнь, значит ее жизнь сейчас принадлежит тебе. Руна не хочет сражаться, но ведь можно использовать ее как приманку. Работорговцы повелись на нее, разбойники тоже не бось из робкого десятка и ценят женскую красоту. К тому же так она не только будет полезна, но и ей не придется драться.. - она обошла девушку с другой стороны и совсем уж тихо прошептала, - Вначале.. Внезапно амазонка сделала то, на что не рассчитывала даже богиня мести. Она, подняв голову в небо, похоже собиралась призвать кого-то из бессмертных. Точнее одну определенную сумасшедшую блондинки. Ох, как неожиданно, - усмехнулась про себя Каллисто, поправляя доспех, все же смертные взывали к ней впервые, ну кроме может быть Зены. -Надеюсь, что-нибудь стоящее? - как и подобает богине, Каллисто появилась рядом с Кьярой с весьма скучающим видом, как будто до этого всего ей не было дела, - Иначе срок выплаты долга уменьшится вдвое. На возмущения Руны она абсолютно не обращала внимания, по крайней мере пока Кьяра не озвучила свое предложение, которое надо сказать весьма позабавило богиню. -С чего ты решила, что ты мне нужна? Разве я похожа на Ареса, который собирает души в коллекцию? - в лицо рассмеялась она амазонке, - Тем более не слишком ли многого ты просишь? Уничтожить этих разбойников, затем отомстить Дереку.. На это уйдет как минимум три дня моего божественного времени и все что я получу взамен это в лучшем случае пару лет твоего служения мне, до тех пор пока тебя не убъют или ты не получишь какое-нибудь увечье, несопоставимое с жизнью воителя, ну или ты мне просто надоешь и я сама тебя изжарю . - хмыкнула Каллисто, ходя вокруг амазонки, -И не забудь, что вы мне и так обязаны. Впрочем, это будет забавно.. Руна попыталась что-то сказать против. Блондинка сделала в ее сторону выпад левой рукой, с пальцев сорвалась молния и ударила девушку в грудь. Заряд небольшой, Каллисто просто хотела чтобы северянка замолчала. -Итак, на чем мы остановились? - она вновь посмотрела на Кьяру, - Ах да, служение мне. Что ж, так и быть, уничтожь этих бандитов, покажи на что способна и я помогу тебе с Дереком. - на этих словах богиня внезапно исчезла, параллельно появившись прямо в лагере разбойников и схватив первого попавшегося из них, вернулась в деревню и швырнула его под ноги Кьяры, - Думаю, этот малец тебе все расскажет, как и куда добраться. Что ж, удачи, - Каллисто вновь растворилась в воздухе, как подобает богине. Удача тебе понадобиться.. - громко рассмеялась она, вновь уже невидимая для всех.
Kyara: В словах Руны было столько правды, столько гордой и настоящей правды, что режет глаза, режет душу, мешает всему, что запланировано. А ведь правда, Кьяра не победит всех их, да амазонка сама прекрасно это знала, ей не под силу будет убить всех мужчин заодно, всех разбойников, которые снесли с лица земли деревню, оставив только дым, разрушенные дома и трупы людей. Никто не выжил, никто, и Кьяра собиралась их убить, как, каким образом? Её действительно хватит на двоих, ну, максимум на троих. Она не Геракл, что бы голыми руками сокрушить всю армию. Но тем ни мене, глупость и чернота, тьма, которая сейчас окутала душу будущей амазонки, закрыла её от любых прослоев разума. Она сейчас была похожа на быка, которому показали красную тряпку, тем самым разозлив его, и он бежит на эту тряпку сломя голову, и не важно, что может рога сломать об стену, или вообще ударится насмерть. В любом случае наталкиваешься на стену. Это Руна и пыталась объяснить не слушающей Кьяре, пыталась дать понять дикарке, что с того, что она задумала ничего хорошего не выйдет, это пагубное дело, таким образом Кьяра погубит сама его своими же руками. Хотя на мгновение, взгляд Кьяры потерял безумие, и сменился нормальным обыкновенным, плачущие глаза, обращенные в сторону Руны, в них было столько боли и печали, но это всего мгновение, ибо Кьяра вернулась в прежнее состояние. Взор стремительно сменился на разъяренный раздражительный и полный ненависти. - Не хочешь мне помочь, что ж ладно, не беда. Сама справлюсь. Я тебя больше не задерживаю, ты можешь идти. Сухо ответила Кьяра Руне, и все это было при Каллисто, которая довольно наблюдала за всей ситуацией. Кьяра была не глупа, и понимала, что возможно, все из-за неё, из-за Каллисто, это злоба, но с другой стороны дикарка считала, что богиня мести освободила её и готова помочь. Гневится всегда легче, чем носить на совести такую тяжкую моральную ношу. Поэтому избрать путь ненависти было гораздо проще, чем дальше жить с этим. Но Кьяра сейчас не думала о том, что может быть с ней после того, как она осознает, что сделала. Для этого еще слишком рано, время не пришло. А Каллисто, она умела подпитывать гнев человеческие особыми чувствами, такими как эти, что всплывали сейчас у Кьяры. Богиня пыталась вызвать ненависть у Кьяры и к Руне, некое отвращение, но нет. Кьяра пока не спешила ненавидеть девушку, которую оградила от рабства. Она не убивала, не трогала невинных людей, не вырезала деревни. Её не за что ненавидеть. - Оставь Руну в покое, я её не трону. Серьезно сказала Кьяра, и тем самым дала понять богине, что к лекарке и пальцем не притронется. И это было правильно, хоть Кьяра была и ослеплена, хоть сейчас разум её ушел куда-то далеко от сущности, но этого вполне хватало, что бы у дикарки осталось еще хоть что-то от собственного Я, помимо чувств, которые в ней пробуждала богиня мести. Видимо Каллисто слишком разозлили эти слова. Хотя, в данный момент, Каллисто делала ошибку, которую делают все боги. Она недооценивала смертных, недооценивала Кьяру. Люди, у которых жизненная история прошла через путь крови, так просто не даются никому в руки. Правда в данный момент, Кьяра готова была отдаться. Воительнице не понравился тон, и реакция Каллисто на то, что Кьяра собиралась продать душу богине. И это смутило дикарку, оно и к лучшему, кусочки разума вернулись на место, и мозаика стала складываться в целую, такой, как и была прежде, до появления Каллисто. Кьяра стала понимать, что делает что-то не то. Её взгляд стал растерянным, она посмотрела на Руну, словно искала какой-то поддержки. Видимо Каллисто также это уловила, что теряет клиентку, и согласилась. И Кьяра снова стала марионеткой своих темный и тайных желаний, злобных чувств. Дикарка даже забыла о своей цели, с которой она идёт по жизни. Не для того, что бы мстить, убивать всех вокруг, исполняя свой кровный долг, а найти Тару. Это желание, светлое желание также уходило в далекие прослои души, и закрылось огромной дубовой дверью, без замка и ключа к ней. Но любую дверь всегда можно отворить, даже если к ней нет ключа. Каллисто приняла предложение Кьяры, и исчезла, но спустя долю секунды богиня притащила с собой человека, бросив его под ноги Кьяры, она заявила, что он все им расскажет. Сначала Кьяра презрительно покосилась на «добычу» затем попыталась отыскать взглядом богиню, но её уже не было. Дикарка посмотрела на Руну, криво ухмыльнулась, размахнулась ногой, и ударила мужчину в бок. Тот откатился под силой удара, и закашлялся, пытался подняться, но Кьяра подошла, глядя сверху вниз, и снова ударила его туда же, затем присела, и прежде чем мужчина пришел в себя, Кьяра взяла его за ворот, и ударила кулаком в лицо, один раз, второй, третий, пока из носа мужчины не хлынула кровь. Кьяра сломала ему нос. - Теперь ты мне все расскажешь мерзавец. Прошипела дикарка. - Иначе погибнешь.
Руна: Руну неприятно толкнуло в грудь чем-то колючим и она, оступившись, упала на землю. Она даже не сразу поняла, что именно сделала богиня. Развернувшись к северянке на пару мгновений, она сделала лёгкий жест рукой, а потом… Грудь неприятно ныла, словно бы от резкого, но не очень сильного удара. Чем именно, она, правда, определить не могла. Лекарка опустила удивлённый взгляд вниз и обнаружила, что на её белом хитоне расползлось небольшое черноватое пятно, похожее цветом на пепелище костров. И, как и пепелища, хитон в этом месте немного дымился. Удивлённая тем, что сама она цела и, несомненно, испуганная дымящейся одеждой, северянка несколькими хлопками предотвратила дымление и теперь, полными изумления глазами снизу вверх глядела на затылок Каллисто. Тем временем богиня и Кьяра обсуждали «сделку», предложенную гречанкой. Это было какой-то нелепицей; Кьяра была готова служить Каллисто, если бы та помогла ей отомстить за деревню. Впрочем, в словах спутницы промелькнуло незнакомое имя Дерек и, судя по всему, с вязано оно было с какой-то личной трагедией Кьяры. Что ж, это слегка разъясняло ситуацию, но темноволосую девушку, между тем, не особо оправдывало. Впрочем, Руна свято верила в то, что Каллисто откажется от этого предложения (и даже неясно было, откуда взялись подобные надежды). Зачем, спрашивается, Богине Мести приспешники? Она, кажется, вполне наслаждалась и самоличным выполнением положенных перед ней задач. Тем не менее, Каллисто, вначале тоже не проявляющая особого интереса к предложению девушки, наконец согласилась с ней. Руна перевела серьёзный требовательный взгляд на Кьяру. Северянке бы очень хотелось достучаться до девушки, заставить её понять всю ошибочность того, что она намеревается сделать. И, не смотря на то, что Кьяра сообщила ей, что теперь она может убираться отсюда, Руна действительно была перед ней в долгу. И, чтобы рассчитаться с гречанкой, лекарке теперь нужно было помочь ей. А лучшей помощью было бы спасение будущей амазонки от желания отомстить, которое, в итоге, приведёт её разве что на погребальный костёр. Впрочем, если она действительно направится к этим головорезам, то они, убив её, не особо будут заботиться о похоронах. Всё так же продолжая сидеть на прогретой солнцем земле, Руна внимательно глядела на Кьяру, словно ожидая внимания с её стороны. И, на некоторое время, их взгляды наконец встретились. Осмысленность происходящего, которую северянке удалось уловить в тёмных глазах, чуть было не заставила девушку просиять от радости. Вот только спустя всего несколько мгновений взгляд гречанки заволокла прежняя пелена злобы. Стоит отметить, что со стороны эти душевные метания выглядели весьма беспокоящими, так как любое изменение в эмоциях или восприятии происходящего моментально «вырисовывались» на лице. Зато они давали более ясное представление о происходящем с Кьярой и были лишь лишним стимулом к попытке её спасения – казалось, что это вполне может вывести будущую амазонку из ума; в таком случае она бы полностью потеряла контроль над своими поступками, а смерть, итак начинающая маячить на горизонте, настигла бы её куда раньше. Каллисто растворилась в воздухе и Руна рывком заставила себя подняться на ноги. - Кьяра, я всё ещё не… Богиня Мести появилась вновь и дочь шаманки затихла, чуть исподлобья глядя на кареглазую блондинку. Она вернулась не одна, а вместе с неотёсанным воином, при взгляде на которого сразу становилось ясно, что это перемещение стало для него большим сюрпризом. Через несколько мгновений всё ещё ошарашенный мужчина уже валялся у ног гречанки, а Богиня Мести благополучно растворилась в воздухе. Вряд ли она могла переместиться куда-то далеко. Не думаю, что ей хотелось бы пропустить это зрелище. Руна обвела медленным взглядом окрестности, однако Каллисто так и не увидела. Но, в любом случае, была она здесь или нет, это не должно было изменить намерений северянки. Внимательный взгляд остановился на гречанке и, когда Кьяра подняла на неё свои тёмные глаза и ухмыльнулась, дочь шаманки отрицательно качнула головой, как бы прося не делать того, о чём потом девушка будет жалеть. Это не особо помогло. Когда амазонка нанесла мужчине первый удар, заставивший его откатиться, Руна скривилась: - Кьяра… Впрочем, девушка проигнорировала её. Вместо этого последовали дальнейшие удары. Через некоторое время всё лицо мужчины оказалось залито его собственной кровью, практически полностью превратившись в кровавое месиво. Однако он всё ещё был достаточно живым и, судя по всему, впереди его ожидали гораздо большие неприятности. - Теперь ты мне все расскажешь мерзавец. Иначе погибнешь. Выдохнув и всё ещё неотрывно глядя на Кьяру, Руна приблизилась к ней, крепко беря за плечи и оттягивая от лежащего на земле мужчины. Если он сейчас не сможет ей что-нибудь сказать, то она, скорее всего, просто на просто убьёт его, не желая тратить время на ожидания. Во всяком случае, гречанка выглядела вполне готовой к убийству. - Кьяра, прекрати! Если ты будешь продолжать в том же духе, то просто убьёшь его! – Руна старалась держать её как можно крепче, - тебе нужно прийти в себя! Неужели ты не ощущаешь, что с тобой творится что-то не то?
Callisto: - Оставь Руну в покое, я её не трону. -Ну это до поры до времени, - немного разочаровано подумала Каллисто, она то надеялась, что ее влияние возымело куда больший эффект и Кьяра вполне могла поддаться порыву и как следует проучить свою подружку. Впрочем, все еще можно было наверстать, ведь ненависть - штука тонкая, она охватывает свою жертву постепенно, выедает ее изнутри как сорняк, пока не остается ничего, кроме желания мстить, и тогда уже все люди равны - все они твои враги и никому не стоит доверять. Богиня знала об этом чувстве не понаслышке, так что она вполне могла надеятся на то, что этот трюк вполне может сработать через пару недель, а судя по вспыльчивости амазонки, возможно и через несколько дней. Ведь Руна по сути была ей никем, так что в порыве гнева та вполне могла натворить дел. Поэтому Каллисто решила пока оставить вторую девушку впокое и подождать, пока черная злоба в Кьяре сделает свое дело. Тем забавнее будет наблюдать за бессмысленными попытками Руны вернуть свою знакомую в нормальное состояние. Правда похоже никакие увещевания не возымели эффект, либо шаманка просто ничего не успела сказать пока Каллисто отсутствовала, но принесенный богиней разбойник почувствовал на себе весь гнев молодой амазонки. -Неплохой способ получать информацию, - рассмеялась она, неслышимая для остальных, правда одного ее присуствия было достаточно чтобы подпитывать ярость девушки. Та же, похоже не собиралась успокаиваться, ударяя его куда попало и успокоившись только тогда, когда нос мужчины предательски хрустнул, хотя амазонка бы наверное и сейчас бы не остановилась, если бы к ней не полезла одумавшаяся наконец Руна. -Что-то не то? Девочка моя, она просто хочет узнать нужную информацию, в этом нет ничего плохого, - хмыкнула Каллисто, вновь появившись только для шаманки, которая и так еле сдерживала Кьяру, - А ты ей мешаешь, - с пальцев богини вновь слетел небольшой заряд впившийся в спину девушки, - Извини, но я ведь пообещала ей помочь.. - пожала она плечами, посмотрев на Руну, которой уже не первый раз за сегодня досталось от бессмертной. -С каким бы удовольствием я бы изжарила всех присутствующих, но к сожалению это будет не так весело, - хмыкнула богиня, как бы не в значай заставив небольшой огненный шар появится в ее руке, затем она глянула на уже пришедшую в себя Руну, сжала ладонь и подмигнув девушке, вновь испарилась. Каллисто, став невидимой, перевела взгляд на мужчину. Тот похоже совсем ничего не понимал, начиная с того, как он сюда попал и заканчивая тем, кто его избил. -Я..Кто вы и что вам вообще от меня нужно? - пытаясь унять боль в голове прошептал он.
Kyara: Кьяра потерялась, в прямом смысле этого слова. Будущая амазонка не могла найти себя, она потерялась между гранью добра и зла, и когда нужно выбирать. Она даже выбора сделать не может. Бедный человек под её ногами сейчас отвечал за все его злодеяния, а главное, перед Кьярой он ни в чем не был виноват, да и если бы Кьяра сейчас была бы хоть каплю при своём уме, то, возможно Каллисто даже совершенно и не того человека подбросила. Но причиняя ему боль Кьяре становилось легче почему-то. Так конечно не должно было быть, но тем ни менее это так. Кьяра готова была бить и бить, пока к ней не подскочила Руна. Северянка всячески пыталась отговорить Кьяру от этого дела. Дикарка почувствовала на своих плечах руки Руны, она оттягивала дикарку от мужчины, и в итоге, Кьяра поддалась Руне и устало обреченно опустилась на землю. Села, и сидела, глядя в пыль, после Кьяра неким обреченным взглядом посмотрела на избитого мужчину. - Я должна, должна. Все эти люди, Руна, их больше нет. Кьяра развернулась к северянке, и обняла её за плечи, невольно из глаз Кьяры потекли слезы, она переживает сейчас сильное эмоциональное напряжение. От которого можно было просто спятить, но сила характера Кьяры, поддерживала рассудок в здравом состоянии. Тем ни менее в последнее время поступки Кьяры совершенно изменились, стали другими. Она решила идти путём мести, такого же насилия прокладывать путь, к тому, что бы найти Дерека. И отомстить за всех своих людей. Если бы они еще были в рабстве, у Кьяры была бы возможность освободить их, но все они были убиты, лишь по прихоти Дерека Кьяра оказалась в рабстве. Брат Тары, таким образом считал, что сломает Кьяру, да и там где-то она сгниёт. Больше всего Кьяру убивала мысль о том, что такие подонки свободно бродят по Греции, убивая людей, и получая взамен все, что захотят. У Кьяры лились слезы, слезы за прошлым, в этой жизни она все потеряла и была в отчаянии, самом настоящем, и сейчас, когда она снова столкнулась с подобным ей хотелось истребить всю эту нечисть. Она не хотела быть героем, нет, она скорее была бы мстительницей, та, которая за вас отомстит. - Я изменилась, Руна. Говорила Кьяра, слегка сгорбившись, когда сидела, и вытерла свои слёзы. Сейчас она выглядела, как разбитый и очень слабый человек, хотя это было не так, слезы отчаяния душившие её всего мгновение назад, были вытерты, и будущая амазонка пыталась вновь взять себя в руки, что бы свершить то, о чем она договорилась с Каллисто, и что бы восстановить справедливость, которую Кьяра представила себе сама. - Раньше я была другой. Я была, сильной, волевой, крепкой девушкой, меня ничто не могло сломить, но, как видишь, я ошибалась. Меня сломили, еще давно. Теперь же, мне ничего не осталось, как согласится с тем, что этот обрубок должен в ответ кого-то уколоть. Кьяра посмотрела на мужчину, и когда он вновь заговорил, Кьяра не поднимаясь, как-то гибко достала из чехла свой клинок, и схватив за шкирку разбойника приставила холодное лезвие к его шее. - Молчи, тварь, тебе не давали говорить! Рявкнула Кьяра, злобно глядя на мужчину, а после нехотя убрала нож, и, поворачивая его в руках специально так, что бы мужчина это видел. Дикарка медленно поднялась, что бы находится над ним. Она смотрела на него, насколько злобно и пренебрежительно, словно перед ней лежала куча навоза, которая её собственно и раздражала. Мужчина стал делать из себя дурака, впрочем, в другой ситуации, Кьяра поняла бы его, если бы была в другом состоянии. Его перенесли с лагеря, каким-то странным способом он оказался, здесь какая-то бешеная девчонка его избивает. Кьяра лихо улыбнулась, и прицелилась кинжалом примерно в область шеи мужчины. - Не важно где ты, важно, где находится твой лагерь, сколько в нём разбойников, какие у вас планы. Куда вы отправляетесь, ты расскажешь мне все, а иначе – погибнешь. Прошипела Кьяра, держа кинжал, над мужчиной, но амазонка проглядела. Она ждала ответа от мужчины, так сильно, что упустила его легкое движение и тот, бросив пыль Кьяре в глаза поднялся на ноги, ему удалось схватить Руну. Пока дикарка пыталась избавится от пыли в глазах, разбойник подхватил нож Кьяры, который она упустила, и теперь это лезвие грозило горлу Руны. - А теперь слушайте меня, красотки, - говорил мужчина. – Вы возвращаете меня туда, откуда выцепили, иначе твоя подружка умрет. В это время злость в Кьяре накапливалась с еще большей силой, теперь она знала, что даже если получит от этого животного нужную информацию все равно убьёт его, из-за того, что он посмел пригрозить жизни Руны. Кьяра очень дорожила близкими ей людьми и хорошими людьми. Несмотря на то, что мозги дикарки были заняты черной жгучей местью, душа её пылала к руне дружественными чувствами, а прежние качества просыпались в Кьяре каждый раз, когда Руне грозила опасность. Сейчас был как раз такой случай. Кьяра серьезно разозлилась. Одним резким движением она вытащила кнут, размахнулась им, и ударила о землю, подняв небольшой клубок пыли. Разбойника это, кажется, не сильно напугало. Конечно, он же прикрылся Руной. - Убери от неё свои руки. Медленно, делая паузы после каждого слова, говорила Кьяра, глядя исподлобья на уже ненавистного ей человека. Но что делать, если она попробует хоть как-то атаковать, то этому человеку ничего не стоит убить руну. Кьяра растерялась. Хотя внешне этого не было заметно, она лишь стояла, и размышляла, что делать, но пока ничего на ум не приходило. И это плохо, ведь Руну нужно было освободить, наверняка ей не приносит удовольствия подобное положение.
Руна: Кьяра не оказывала особого сопротивления, так что, когда Руна оттащила гречанку на достаточное расстояние, она медленно убрала руки с её плеч. Между тем взгляд тёмно-голубых глаз не отрывался от девушки, поскольку, учитывая всё происходящее, северянка не могла с уверенностью сказать, каким именно будет следующее действие девушки. - Я должна, должна. Все эти люди, Руна, их больше нет. Это опять была Кьяра. Вернее, это всегда была она, но сейчас показалась другая часть её натуры, та, в которой скорбь была сильнее гнева и желания мстить. Руна уже видела её такой сегодня, и ей в очередной раз подумалось, что темноглазая девушка в такие моменты походит на потерявшегося ребёнка, запуганного незнакомыми людьми. И именно из-за столь щемящей душу картины девушка никак не могла определить, лучше ли, когда Кьяра проявляет эту сторону себя или же, когда в неё просыпается это неудержимая ярость. Нет, они обе были не лишены недостатков. Боги, надеюсь дело здесь больше в влиянии Каллисто. Лекарка медленно провела рукой по волосам гречанки. Она собиралась сказать её какие-нибудь успокаивающие слова, но оказалась слегка застигнута врасплох, когда брюнетка, развернувшись, обхватила её плечи и заплакала. Совсем тихо изумлённо охнув, Руна одёрнула себя, сказав, что всё в порядке, после чего, прикрыв глаза, вновь провела рукой по темным волосам Кьяры. Всё же слёзы были лучшим вариантом, чем избиение того мужчины. - Всё будет в порядке, - негромко произнесла северянка и как-то не вовремя вспомнила о том, что тоже самое она говорила тому мужчине, которого они нашли живым в этой деревне. Вот только живым он оставался совсем недолго. Чуть нахмурившись, девушка посмотрела на мужчину за спиной Кьяры, всё ещё лежащего на земле, но начинающего постепенно приходить в себя. Будущая амазонка чуть выпрямилась и Руна, отстранившись от неё, видела, как недавно плачущая девушка, теперь протирает глаза, немного мутные от слёз, но вновь заполненные знакомым огоньком, похожим на тот, что северянка увидела в глазах Богини Мести при первой встречи. Огонёк, не обещающий ничего хорошего. Мужчина заговорил. Ох, после недавнего нападения Кьяры ему бы стоило дважды подумать, прежде чем рисковать открывать рот. Впрочем, по звучанию его голоса, можно было подумать, что он имеет весьма слабое представления о том, что происходит. Вот только от гнева гречанки его это совсем не спасало. Но с попытками остановить девушку вновь пришлось повременить. -Что-то не то? Девочка моя, она просто хочет узнать нужную информацию, в этом нет ничего плохого. А ты ей мешаешь. Руна, оставшаяся стоять коленями на земле, возле того места, где она ещё недавно успокаивала плачущую Кьяру, подняла глаза на возникшую Каллисто. Конечно, с чего бы ещё на неё вновь накатила такая волна гнева? - Мешаю? Я пытаюсь вернуть ей рассудок, который ты из неё вытягиваешь! Это вновь была короткая, но яркая вспышка, походящая на молнии, что рассекают небо в дожди, слетевшая с пальца светловолосой богини. Слишком стремительная, она вновь оказалась болезненным толчком, пришедшим в спину. Выгнувшись и сдавленно выдохнув, Руна оперлась руками о землю и подняла глаза на богиню. Неужели это доставляет ей удовольствие? Она тряхнула головой, чуть гудящей в висках, от чего волосы разметались в разные стороны. Затем её взгляд вновь вернулся к Каллисто в то время, как северянка начала медленно подниматься на ноги. На божественной руке блеснул небольшой огненный шар и лекарка на несколько мгновений замерла на месте, по-видимому, ожидая, что он повторит путь предыдущей вспышки. Но, вместо того, чтобы запускать свою игрушку в кого-либо, блондинка лишь сжала ладонь и весело подмигнула, растворяясь в воздухе. Чувство юмора стало ещё одной вещью, которая не нравилась девушке в Каллисто. Грубые пальцы больно сжали плечо, но Руна даже не успела возмутиться, прежде чем к горлу оказался приставлен нож. Несколько испуганно, но в большей степени недоумевающее, северянка посмотрела на Кьяру, протирающую глаза. Уделив всё внимания Каллисто, лекарка не заметила, что ситуация с мужчиной… несколько вышла из-под контроля. Руна попыталась дёрнуться, но это лишь усилило хватку пальцев на плече и нажим лезвия на шее. Плохо, очень плохо. Девушка попыталась сглотнуть, но это получилось плохо всё из-за того же ножа. Она ясно чувствовала прямо рядом с собой неприятный запах крови, источником которого было разбитое лицо недавней жертвы Кьяры. - А теперь слушайте меня, красотки. Возвращаете меня туда, откуда выцепили, иначе твоя подружка умрет. Его голос, громко звучащий у самого её уха, был грубым, но звучал как-то хлюпающее, видимо, из-за сломанного носа. Впрочем саму северянку куда больше волновало содержание его слов, чем их звучание. Нет, ей вовсе не хотелось умирать. Поэтому Руна с немой мольбой посмотрела на стоящую напротив Кьяру. Пожалуйста. Выхваченный гречанкой кнут глухо ударил по земле, поднимая в воздух песок. Опять неприятный звук, не произведший никакого впечатления на мужчину, но принесший дочери шаманки неприятные воспоминания. Кстати о воспоминаниях. Руна чуть прикрыла глаза; ей вспомнилась её ссора со старшей сестрой и попытки достучаться до неё и сказать, что она с трудом убедила мать пускать её на тренировки вместе с другими сёстрами их племени. Да, именно тренировки. Её не столь многочисленные, но всё же знания про самооборону. Амазонки разбираются в этой технике ничуть не хуже, чем в технике атаки с деревьев. Если противник напал на тебя сзади, необходимо… Руна была достаточно расслабленной в руках грека поэтому, после того, как она дернулась при захвате, он больше не усиливал свою хватку, явно не ощущая подобной необходимости. Разве что держал он её вплотную к себе, да лезвие было на небезопасно близком расстоянии. Впрочем, если ей удастся верно воспроизвести возникшие в памяти приёмы, она сможет отделаться от него без особых проблем. Ещё один короткий и не особо уверенный взгляд на Кьяру. Руна зажмурилась и в следующий момент, согнутый локоть правой руки врезался в верхние рёбра мужчины, заставляя его резко выдохнуть воздух и дёрнуться назад. Нож, не отставленный в сторону больно чиркнул по коже, но северянка запретила себе останавливаться прежде, чем доведёт дело до конца. Обеими руками схватив ладонь, сжимающую её плечо, Руна чуть потянула на себя, заставляя отошедшего противника вновь приблизиться. Следующий удар локтём пришёлся уже ближе к подмышке мужчины, а за ним последовал резкий разворот, выворачивающий руку и заставляющий его встать на колени. Удар же ногой в спину повалил его лицом в песок. Тяжело выдыхая, Руна между тем самодовольно хмыкнула. Да, она явно не была мастером во владении оружия, но, что бы о ней не думали амазонки её родного племени, с рукопашным боем, особенно той его частью, где речь идёт о самозащите, она была более чем знакома. Пальцы медленно прошлись по горлу, отмечая тонкую влажную полоску, щипящую при прикосновении. Взгляд медленно обратился к мужчине, лежащему на земле. Северянка подумала было посмотреть в сторону Кьяры, но не рискнула отводить взгляда от противника. В прошлый раз, когда он вырвался из рук гречанки, ему, кажется, хватило всего нескольких свободных мгновений. Не стоило давать ему повторной возможности напасть.
Kyara: Честно сказать, Кьяра не знала, что ей делать дальше, и как поступить. Она видела, как этот мужчина схватил Руну, но предпринимать ничего Кьяра не могла, потому что шее девушки грозил нож, одно движение Кьяры и этому человеку ничего не стоит резануть ей горло. Кьяра задумалась, и что бы не показать противнику, что она в замешательстве воительница взмахнула кнутом, но тем ни менее и это действие не спасло, в голову не пришло никаких мыслей. Разве что отвлечь его, а потом нанести стремительный удар. Но как, черт возьми? Да, задачка. Ничего, Кьяра была уверенна, что ни она ни Руна сегодня не умрёт, а вот подобного об мужчине она сказать не могла. Глаза дикарки полыхнули ненавистью, злостью и безумными огоньками, сущность, что вселяет в Кьяру Каллисто, потихоньку начинала проявляться особенно сейчас, когда держать себя в руках было достаточно сложно. Кьяра встретилась с взглядом Руны, от безвыходности хотелось просто уничтожить все вокруг, рвать и метать, но она не богиня, а простая смертная, поэтому подобными фокусами не владела. Кьяра осторожно потянулась за кинжалом, но мужчина крепче сжал Руну, продемонстрировав дикарке, что бы она ничего не делала. Кьяра лишь задрала голову на требование разбойника вернуть го обратно. И тут Кьяру, словно осенило, она же хотела узнать от него, где находиться лагерь этих людей, что так безжалостно уничтожили деревню. Он требует у девушек вернуть его обратно, вот сейчас и узнаем, где деревня. Кьяра опустила взгляд на развернутый кнут и стала его медленно сворачивать кругами, что бы повесить обратно на пояс, у левого бедра. - Так куда, говоришь, тебя вернуть? Ты, скажи куда именно, и я тебя верну оттуда, откуда, как ты выразился, выцепили. Совершенно спокойно сказала Кьяра и повесила уже свернутый кнут на пояс. Только потом она подняла взгляд на мужчину. Тот замешкался и забегал взглядом, видимо слегка ослабив хватку, и не видимо, а так оно и было, это позволило Руне начать действовать, Кьяре лишь осталось наблюдать, как ловко Руна наносила оборонительные удары, и вскоре уложила его. Это немного раздосадовала дикарку, ведь она собиралась услышать от мужчины место расположения лагеря, а Руна как раз в этот момент надрала тому задницу. Он валялся на земле, пока не вставал, видимо женщины его здорово потрепали. Кьяра обвела холодным взглядом лежащее тело, видимо мужчина потерял сознания, либо просто все еще оправлялся от того, что с ним произошло. Кьяра же посмотрела на Руну, и уголком губ улыбнулась, похвалив действия девушки. В ситуации, где Кьяра растерялась, Руна сама себе помогла. Только вот горло её все равно задело. Кьяра подошла к девушке, коснулась здоровой части шеи, и осмотрела рану. Конечно она была не сильная, но тем ни менее оставлять это так не стоило. - У меня есть чем перевязать, сейчас. Кьяра переступила через бессознательного мужчину, подошла к своему коню, порылась в сумке, висевшей на лошади, и извлекла оттуда белый клочок ткани. Кьяра отмотала немного, затем разорвала, и дала в руки Руне, осмотрев ей в глаза. - Я не умею обрабатывать раны, если ты не сможешь сама, я могу тебе помочь, под твоим чутким руководством, разуметься. Сказала Кьяра. Да, она действительно не умела, не просто залечивать раны, но и обрабатывать их, как же избавлялась от своих? Либо какой добрый человек помогал, либо терпела, но учится подобному, у не неё было времени, к сожалению. Беспорядок в её жизни не давал покоя дикарке, поэтому позволить себе научиться подобным вещам она не могла, она гналась за ветром, в поисках прошлого и в поисках отмщения, а это именно было ветром. Однажды ей один мудрец сказал: «Будешь искать ветра, догонишь свою бурю». Но Кьяра не понимала этих слов, также, как и не понимала их сейчас. Хотя если задуматься, то тут все довольно просто. Дикарка вручила Руне тряпицу, а сама вновь отошла к лошади. Она взяла веревку, подошла к мужчине, присела, и пока тот был без сознания, стала крепко завязывать его, что бы в следующий раз он не смог никак навредить девушкам. Кьяра оперлась коленом об его спину, и крепко затянула узел на его руках. Затем также обмотала и ноги. Конечно, никто его нести или везти не будет. Дикарка планировала узнать у него, где лагерь и оставить его вот таким вот валяться на дороге, обдумывать свою жизнь. Сама же Кьяра, выпрямилась, потрусила руки и посмотрела на Руну. - Ну, так что там с раной?
Руна: Мужчина, теперь по воле Руны оказавшийся на земле, по-видимому, потерял сознание. Девушка не особо этому удивилась; может он только что чуть не перерезал её горло, однако ему уже успело сильно достаться от Кьяры, так что потеря сил или сознания оставалась только вопросом времени. Но всё равно, даже теперь, когда он лежал на земле, девушка не могла скинуть с себя возникшее напряжение. Она и в правду несколько испугалась. Когда её шеи коснулась рука гречанки, лекарка чуть вздрогнула, повернув голову в сторону подошедшей Кьяры, и, взглянув в тёмные глаза, слабо улыбнулась. - У меня есть чем перевязать, сейчас. Северянка чуть качнула головой, негромко отозвавшись: - Это вовсе не обязательно. Просто царапина, ничего серьёзного, - она говорила всё ещё чуть улыбаясь. Девушка могла не говорить этого вслух, однако она была несколько обрадована этой ране. В конце концов, Руна получила её не просто так, а защищаясь, причём защищаясь достаточно неплохо. Какие-то мелкие повреждения, воспринимались шаманкой спокойно, особенно если они были связаны с борьбой. Ведь такое случалось редко, однако позволяло ей вспомнить о том, откуда она и давало возможность хоть как-то, да проявить себя. Подумайте сами: амазонка, долгие годы (да всю жизнь) лишённая права сражаться. Она не могла упустить случая, особенно тогда, когда подобные действия были нужны для спасения собственной жизни. Так, например, шаманка поступила пару зим назад, когда, покидая родные земли, она наткнулась на римских солдат, обосновавшихся на границе. Защищаясь, она разбила одному солдату нос. Не смотря на то, что вид крови, потёкшей из его разбитого носа, отозвался странным толчком где-то внутри, несколько отвлёкшим девушку, она успела порадоваться удачному удару. После же этого у неё не было особых поводов для радости, поскольку солдаты навалились на неё все разом. Однако тот момент, когда она поняла, что разбила воину нос, был действительно радостным. Подобные ощущения у неё, ещё когда она была девочкой, вызывали праздники, проходившие в их племени. Девушка приняла белую тряпицу из рук Кьяры: - Спасибо. - Я не умею обрабатывать раны, если ты не сможешь сама, я могу тебе помочь, под твоим чутким руководством, разуметься. - Всё в порядке. Думаю, я справлюсь. Руна коснулась своей шеи, проверяя, идёт ли кровь. Но кровь уже не шла, теперь почти засохнув, она оставалась лишь густым скоплением у раны. На самом деле, для обработки раны нужно было нечто большее, чем обычная тряпица, но, поскольку она была не такой уж и серьёзной, девушка пришла к выводу, что ограничится простой перевязью. Аккуратно обернув тряпицу вокруг своей шеи, девушка завязала её на узел и провела по ней пальцами, проверяя, не пропиталась ли ткань кровью. Ну, кажется не всё так плохо. Повернувшись к Кьяре, северянка теперь молча наблюдала за тем, как её спутница связывает лежащего на земле мужчину. Сейчас брюнетка несколько обеспокоено размышляла о том, что именно Кьяра будет делать дальше. Как казалось девушке, гречанка уже немного успокоилась (быть может, пока Каллисто оставила их одних?) и Руна искренне надеялась, что на сегодня чьи-либо избиения уже закончены. - Ну, так что там с раной? - Всё в порядке. – Замолчав, Руна сконфуженно обхватила себя руками и, чуть повернув голову в сторону Кьяры, негромко спросила, - что ты… что мы будем делать дальше? Что бы уже не успело произойти сегодня, шаманка всё ещё многим была обязана своей спутнице. И девушка твёрдо решила, что не покинет Кьяру до тех пор, пока не сможет отплатить амазонке добром за её добро. Будет ли это переубеждение темноглазой девушки отправиться за разбойниками или что-то ещё – не важно.
Kyara: Кьяра внимательно осмотрела руну, действительно всё ли с ней в порядке, но похоже на то, что она могла вполне о себе сама позаботиться. В плане лечения. Это было хорошо, потому что Кьяра ничем не смогла бы помочь. Абсолютно ничем, как уже упоминалось, познавания дикарки в врачебном искусстве сводились к нулю. Чего не скажешь о Руне, Кьяра наблюдала за тем, как девушка умело и самостоятельно перевязала себе шею. Что ж, теперь будет все в порядке. Кьяра улыбнулась Руне, когда та подтвердила, что нормально себя чувствует. Странно, но глядя на неё, Кьяра чувствовала некое умиротворение и теплоту. Вот теперь уже, когда лекарка нормально себя чувствует, можно было думать о том, что они будут делать дальше. Кьяра взяла за узду свою лошадь и отвела в сторону, не стоять же им так дальше посреди дороги. После Кьяра рукой поманила Руну за собой, и когда воительница нашла подходящее место, она отпустила узду, и понеслась мимо Руны. Кьяра вновь склонилась над их жертвой, мужчиной, который был связан, по рукам и ногам. Кьяра, как раз за последние взяла его. Крепко ухватилась, сделал упор ногами в землю, и потащила громоздкое тело мужчины, позвольте заметить, на удивление все еще живого мужчины на себя. И снова, и так еще несколько раз, снова и снова, пока, бедняга не был оттащен в стороне, к месту небольшой стоянки девушек. Как ни странно, но за всё это время прохожих не появлялось. Но на самом деле в этом ничего странного не было, поскольку, эта дорога была для жителей деревни, сейчас же деревня сожжена, и никого не осталось в живых, поэтому дорога была свободна. Кьяра взглянула в сторону, где за холмом струился дым, все, что осталось от той несчастной деревни. Дикарка ушла в свои мысли, вспоминая, как горела её деревня, которой также наверняка нет, а если и есть, то там нет ничего родного, потому что всех людей, всех, кого не убили тогда отправили в рабство, а остальных просто не оставили в живы. Кьяра отлично помнила то нападения Дерека, кровожадное, жестокое, нападение на свою родную деревню. Всё это пробирало до дрожи, всего одна мысль, одно воспоминание. Кьяра подняла взгляд к небу, её длинные, подобно лошадиной гриве черные волосы развивало на ветру. Дикарка села на холодную землю, и свесила локоть с колена, и полностью ушла в свои мысли, пока её не прервал тихий мужской стон. Тут же глаза Кьяры потеряли какие-либо человеческие оттенки и злобно блеснули. Воительница тут же подскочила на ноги, и подошла к мужчине, что уже пришёл в себя. - Отпустите фурии, - простонал он. Но Кьяра в ответ лишь оскалилась, она присела на корточки у мужчины, совсем не смущаясь, что её не столь длинная юбка, открыла для него обозрение всего, что только скрыто под этой юбкой, в частности трусиков. Это не так важно, да и Кьяру это не волновало. Она осмотрела мужчину внимательным взглядом и перевел взор на Руну, после встала на ноги. - Отпустим, когда приведешь нас к своему лагерю. Ну, так как, мы договоримся, или все же предпочитаешь умереть именно здесь? Кьяра сложила руки на груди, и встала прямо над заложником, не глядя на него. А смотрела дикарка куда-то далеко вперед, словно видела за тысячу миль отсюда. Затем отошла от мужчины, к своему коню, она взяла веревку, привязала к седлу веревку, затем эту веревку протянула к мужчине, крепко завязала эту верёвку на нём. Затем запрыгнула на лошадь, и посмотрела на Руну. - Руна, будь добра еще раз, узнай, куда же нам всё-таки идти. А если не скажет, сам понял, что его ожидает. Кьяра сделала паузу. - Долгая и мучительная смерть. Ты ответишь за грехи всех своих собратьев и за то, что сотворили с той деревней. Отныне, если не скажешь, где твои друзья, я стану твои дьяволом! Кьяра обернулась и в ожидании смотрела на Руну.
Руна: Руна пока не была уверена в том, что она может что-то сделать. Во всяком случае, до тех пор, пока не поймёт намеренья Кьяры по отношению к их пленному, недавно столь неудачно попытавшемуся поменяться с девушками ролями. Но так уж получилось, что этому грозному на вид мужчине не посчастливилось оказаться сегодня в компании двух амазонок – бывшей (не особо часто признающейся даже себе в подобной родословной, но иногда вновь вспыхивающей гордостью за своё происхождение) и будущей (которая даже сейчас, кажется, вполне может дать фору многим амазонкам в своей решимости и необузданности, иногда заставляя задуматься, а так ли она честна, когда говорит, что только собирается примкнуть к гордому племени). Возможно, если бы мужчина подумал о такой возможности прежде, то он бы не стал предпринимать попыток атаковать девушек, а поспешно бы сдался на их милость. Но, мужская глупость была известной вещью, так что вряд ли Кьяру или Руну подобный исход дел особо удивил. Во всяком случае, северянка, чуть поразмыслив, пришла к выводу, что чего-то иного нельзя было ожидать и, что ей на самом деле было бы лучше и не останавливать Кьяру; но крайней мере, она бы избежала этого неприятного инцидента с пораненной шеей. Лекарка тряхнула головой, от чего волосы разметались в разные стороны и их, попавшие в глаза, пришлось поправлять. О чём ты вообще думаешь? Не останавливать её? Она бы наверняка забила его насмерть. Заметив, что гречанка манит её жестом руки, Руна молча направилась к девушке и её коню, уже отошедшим в сторону с дороги. Лекарка только подошла к своей спутнице, когда та, сорвавшись с места, вновь направилась к мужчине. Невольно затаив дыхание, девушка ожидала, что Кьяра нанесёт новый удар. Вместо этого она начала связывать его по рукам и ногам. Или бы остановилась. Она бы не стала убивать его, наверняка не стала бы. Сейчас, глядя на то, как брюнетка связывает всё ещё не пришедшего в себя разбойника, Руна надеялась на то, что прежние скачки в эмоциях гречанки прекратятся и что разум сможет овладеть ими в достаточной мере для того, чтобы этот мерзавец всё же остался жив, но… не смог бы сообщить о том, где находится его лагерь? Да северянка действительно не хотела, чтобы Кьяра узнала о его месторасположении. Хотя бы потому, что Руна беспокоилась за неё. И считала эту идею чрезвычайно глупой. Она уже объясняла гречанке свою позицию и ей даже казалось, что будущая амазонка была с ней согласна. Сейчас же сомнения по этому поводу оказались возвращены на прежнее место. Руна поджала губы, наблюдая за тем, как Кьяра, уже подтащившая мужчину ближе к тому месту, где она оставила её и своего коня, подняла глаза к небу, затем опускаясь на тёплую землю. Нужно было быть слепым, чтобы не увидеть, как эмоции вновь сменились на лице девушки и северянка, будучи достаточно зрячей, конечно же не упустила этого из виду. Её тёмные глаза слегка затуманились, девушка явно о чём-то задумалась. Золотую монету за её мысли.. - Кьяра? – Руна сделала небольшой шаг в её сторону и мягко положила ладонь на плечо, - с тобой всё в порядке? – она старалась не позволять своему голосу быть слишком взволнованным; лишь лёгкая обеспокоенность и заинтересованность. Сбоку послышался тихий стон и, опуская руку с плеча гречанки, шаманка повернула голову к мужчине, начавшему приходить в себя. Движение со стороны Кьяры и девушка вновь обернулась к ней, почему-то ожидая чего-то не особо приятного. Было печально это осознавать, но опасения оказались подтверждены. Незамедлительно. Вновь сменившийся взгляд гречанки, эта ухмылка, почти оскал, которым амазонка отреагировала на приглушённые слова разбойника. Захотелось прикрыть лицо руками и тяжело вздохнуть, мысленно спросив у богов, когда всё успокоится и фурии (или Каллисто, хотя они, похоже, действовали весьма схоже) оставят Кьяру в покое. Или же, если ни первые не вторая здесь не при чём, то Когда же сама амазонка наконец совладает со своими эмоциями, столь яростно рвущимися из-под контроля. - Отпустим, когда приведешь нас к своему лагерю. Ну, так как, мы договоримся, или все же предпочитаешь умереть именно здесь? Гречанка перевела взгляд на неё, но Руна предпочла отвернуться, молча демонстрируя своё несогласие с методами девушки. Всё то время, что Кьяра продолжала возиться с мужчиной и верёвками, шаманка предпочитала не смотреть в её сторону, терпеливо ожидая, чем всё это закончится и понадобится ли ей вновь останавливать спутницу от убийства этого «счастливчика». - Руна, будь добра еще раз, узнай, куда же нам всё-таки идти. А если не скажет, сам понял, что его ожидает. Что? Северянка перевела слегка удивлённый взгляд на Кьяру, потом на мужчину, чьи глаза, она была готова поклясться, сделались в разы больше и лишь продолжали расширяться с каждым новым словом, произносимым амазонкой. Это и не удивительно. Во-первых, и у самой Руны слова брюнетки вызывали неприятный холодок, а, во-вторых, незнакомец был не матёрым воином, а разбойником, привыкшим разбираться разве что с деревенскими жителями, не способными постоять за себя. Конечно же его шкура была ему дороже, чем информация о расположении его лагеря. И, припираться сейчас, когда он уже был привязан к лошади, было просто глупо. - Хорошо, - его сговорчивость позволила Руне чуть расслабиться; ей не пришлось даже обращаться к нему за ответом, он и без того понял, что с Кьярой в качестве его палача, лучше не тянуть время. – Хорошо, я скажу. - Хлюпнув разбитым носом, из которого опять медленно потекла кровь, он произнёс, - Мы расположились неподалеку, к востоку от этой деревни, всего… всего лигах в пяти, не больше, - он говорил достаточно поспешно, явно уверенный в том, что чем быстрее он выложит эту информацию, тем проще отделается. Впрочем, он вряд ли чем-то рисковал. Руна всё же, не смотря ни на что, надеялась, что после откровенности мужчины Кьяра не станет его убивать, а значит, как ни неприятно это было признавать – его самого вряд ли ожидали какие-то последствия. Если две девушки отправятся в лагерь разбойников, вряд ли они выберутся оттуда живыми, а значит их заложнику не нужно будет беспокоиться о наказании со стороны своего командира. Ну, а если же они и смогут учинить в том лагере что-то, к тому моменту, когда всё закончится, этот разбойник, наверняка, будет уже далеко, на достаточно безопасном расстоянии от происходящего. Шаманка хмуро посмотрела на сидящую на коне Кьяру. - Теперь отпусти меня! Я сказал, то, что ты хотела. – Требовательно произнёс мужчина. Не самое выигрышное положение, чтобы требовать что-то, но его это, кажется, мало волновало. Не оглядываясь на него, лекарка скрестила руки на груди, снизу вверх глядя на гречанку. Надеюсь, теперь ты довольна.
Kyara: Сорри, вдохновение отдыхает.... Кьяра гордо восседала на лошади, обернувшись к их жертве и Руне, но Руне даже и не пришлось снова задавать вопросы, мужчина сам решил всё скоро рассказать. Кьяра с пренебрежением смотрела на него, на то, как сложно ему давались слова, и как он из—за хлюпанья разбитого носа пытался правильно выговаривать слова. Но отлично, расположение лагеря они уже получили. Кьяра встретилась взглядом с Руной. Девушка хранила молчание, но по её глазам было видно, что ей не нравятся действия Кьяры, а взгляд просил остановиться. Некоторое время пожирающие глаза воительницы смотрели прямо в глаза лекарки, но после, Кьяра качнулась в седле и спрыгнула с коня. Она прошла мимо Руны. Да, наверняка девушка хотела, что бы дикарка пощадила мужчину, сама же Кьяра стала над ним и долго смотрела ему в лицо, на самом деле она сейчас думала, что же с ним сделать. Нет, на самом деле, не то, каким же изощренным способом его убить, наоборот Кьяра думала, стоит ли вообще это делать. Каллисто сейчас не было рядом, и потихоньку рассудок Кьяры возвращался в обратную колею, мести хотелось, но не лишь бы кому, а всего одному человеку, который подверг её жизнь таким страшным кошмарам и пыткам. А она не ангел мститель, что будет мстить всем и за всех. Такую из неё делала Каллисто, но сейчас богиня видимо отдалилась, и Кьяра потихоньку где-то в глубине своей светлой стороны души понимала, что делает не правильно. Просто идёт на самоубийство. Так дикарка еще некоторое время в замешательстве простояла над мужчиной, потёрла лоб рукой, и тихо даже устало сказала. - Я не хочу его убивать. Кьяра повернулась и посмотрела на Руну. Но дикарке не хотелось, что бы мужчина знал о чем девушки говорят, а особенно то, что сомневаются убивать его, или нет. По сути Кьяра должна была его отпустить, как и обещала, и мужчина даже напомнил её об этом. Но Кьяра посмотрела на него разъяренным взглядом, присела, взяла камень, и ударила его по голове. Жестоко, но тем ни менее не сильно, это просто в очередной раз лишила и без того потрепанного человека сознание. Кьяра выбросила камень куда-то в сторону подальше, и подняла глаза на Руну. - Нужно подумать, что с ним делать. Дикарка переступила через мужчину, и подошла к лекарке. Действительно, с ним нужно было что-то делать, взгляд Руны явно говорил о том, что стоит его отпустить, но, к сожалению, даже при здравом рассудке Кьяра так не считала. Её до беспамятства помутненный рассудок, сейчас потихоньку возвращался к ней, и это первым делом проявлялось в том, что она не собиралась убивать этого человека. А ведь тогда, когда еще сидела на своём коне, она собиралась, даже если он выдаст месторасположения лагеря своих людей, убить его, протащить по земле до тех пор, пока он не умрёт от боли и других ранений. Это было жестоко и страшно, но Кьяра действительно планировала так сделать. Но, благо, что передумала. Вот только навсегда ли, или лишь на время? Теперь же действительно нужно было решить, что с ним делать. - Если оставить его в живых, он может опередить нас, и предупредить своих людей, тогда нам точно несдобровать. Заключила Кьяра и еще раз обернулась, посмотрела на него. Хотя выход был всегда. Кьяра некоторое время смотрела на него, а затем довольно улыбнулась. Идея пришла сама собой в голову, как ни странно, но так оно и бывает, ты не ждёшь, а оно появляешься. Идея, самая главная. - Мы свяжем его, привяжем к дереву, вот этой самой верёвкой!!! Воскликнула Кьяра, на удивление довольна тем, что ей не придется его убивать. Странное чувство, но тем ни менее оно было, и надолго ли – не известно, но то, что тьма отпускает сердце воительницы было заметно наверняка. Дикарка отвязала его ноги, и потащила веревку к дереву. У которого собралась мужчину привязывать. Кьяра посмотрела на Руну. - Ты мне поможешь? Дикарка сделала паузу, и теперь уже несколько издевательски улыбнулась. - Или мне лучше убить его, что бы лишний раз не напрягаться?
Руна: Северянка молча смотрела на Кьяру, всё ещё сидящую на коне. Встретившись с взглядом её тёмных глаз, Руна лишь плотнее сжала губы, без особого желания, но выдерживая ту неприятную тяжесть, что хранилась во взгляде её спутницы. Обе девушки всё ещё молчали и шаманка не желала быть первой, кто нарушит тишину, возникшую между ними. Впрочем, она почти нарушила его, когда Кьяра соскочила со своего коня и вновь направилась к связанному мужчине. Руна лишь в последний момент, когда амазонка проходила мимо, удержала себя от того, чтобы взять её за руку и попросить не делать каких-либо глупостей. Но, в итоге она решила дать Кьяре шанс; быть может, девушка и в правду собирается сейчас отпустить его, а не вернуться к избиениям. - Я не хочу его убивать. Правильное решение. Северянка было благодарно улыбнулась, однако уголки её губ успели лишь чуть приподняться, когда амазонка, прежде некоторое время стоявшая над их пленником, видимо раздумывая о своих дальнейших действиях, наконец подняла с земли камень и ударила им мужчину по голове. Руна скривилась. - Считаешь, что это было обязательным? – с явным скепсисом поинтересовалась северянка, подходя немного ближе к Кьяре и уже жалея о том, что не остановила её прежде. Ещё пара подобных ударов и, если мужчина и не умрёт, то разум его, от травм головы, окажется действительно повреждён. - Нужно подумать, что с ним делать. - Но точно не убивать. Ты дала ему обещание и он выполнил то, что требовалось для сохранения его жизни, - шаманка немного повысила голос, однако старалась сохранить его звучание эмоционально-нейтральным; не хватало ей только закатить здесь истерику из-за этого человека. Но, между тем и оставлять без комментария слова девушки Руна не хотела. Лекарка теперь стояла напротив Кьяры, скрестив руки на груди и требовательно глядя на неё. Если амазонка посчитает нужным всё же убить мужчину, Руна попытается её остановить. Впрочем, она надеялась, что до этого не дойдёт. - Если оставить его в живых, он может опередить нас, и предупредить своих людей, тогда нам точно несдобровать. Не сдержавшись, девушка закатила глаза, чуть отворачивая голову. - Ты видела его состояние? То, до которого ты сама же его и довела. Если раньше такую возможность и можно было как-то допустить, то теперь, после удара камнем по голове это просто исключено. Я удивлюсь, если он ближайшую пару часов будет в состоянии хотя бы просто ровно стоять на ногах. Тем более, - Руна обернулась на чёрного коня амазонки, - в отличие от нас он пеший и это явно лишает его возможности каким-то чудом нас опередить. Если только Каллисто опять не вмешается. При этой мысли девушка невольно оглянулась, проверяя не появилась ли вновь темноглазая богиня мести. Но, кажется, поблизости её пока не было. Во всяком случае, Кьяра была явно слишком спокойной. - Мы свяжем его, привяжем к дереву, вот этой самой верёвкой!!! Это было уже куда более приемлемой идеей, Руна даже немного расслабилась, хотя всё ещё молча наблюдая за тем, как девушка несёт длинную верёвку к дереву. - Ты мне поможешь? Или мне лучше убить его, что бы лишний раз не напрягаться? Не желая, чтобы её молчание было воспринято как согласие с последним предложением девушки, Руна наконец, негромко и чуть напряжённо, ясно давая Кьяре понять, что она всё ещё сердита на девушку, произнесла чуть кивая головой: - Хорошо. Давай привяжем его к дереву.
Kyara: Руна говорила разумные вещи, действительно на самом деле лекарка была во всём права, абсолютно во всём, и Кьяра понимала, что в данном случае глупит, но будущая амазонка лишь украдкой посмотрела на свою спутницу взяла за ноги тело мужчины, Руна также согласилась с тем, что лучше его привязать, нежели убивать. Хотя на самом деле и привязывать не было необходимости, в лагерь они действительно доберутся куда быстрее. Дотащив кое как с усилиями жилистого мужчину до дерева, Кьяра опустила его ноги, отряхнула руки и перевела взгляд на Руну. Дальше действовать как-то не хотелось, то ли дикарка устала, то ли еще что, но тем ни менее не сказав ни слова своей спутнице, Кьяра кое как схватила мужчину за подмышки и потащила еще ближе к дереву, затем едва смогла поднять, сама прижимаясь к нему, как только можно, что бы он не рухнул на неё, и вообще не вывалился с рук девушки. Тогда воительница прислонила его спиной к дереву, попросила у Руны верёвку, и стала связывать его вокруг дерева. Зачем, да она и сама не знала зачем, но помнила точно, что она это планировала. Когда Кьяра завязала тугой узел, на другой стороне дерева, она еще раз его проверила, а после появилась на глаза Руне. - Дело сделано, не знаю, как я искусна в завязывании узлов, но в любом случае, ты сама сказала, что быстрее нас он туда не доберется. Когда Кьяра закончила, она опустила глаза к земле, и задумалась. Задумалась о том, что предстоит ей и стоит ли вообще что-либо делать? Зачем, зачем идти и приносить себя в жертву непонятному делу? Она не Геракл, что бы в одиночку справиться со всей армией, она даже не мужчина, она обыкновенная женщина, воительница, но почему-то решила мстить за всех. Правда тут же в память бросилась сделка с Каллисто, Кьяра мстит, делает, что скажет Каллисто, а богиня приводит её к Дереку, заклятому врагу дикарки, мужчине, которому Кьяра отчаянно желает смерти, так сильно, вероятней всего именно сейчас даже сильнее, нежели хочет найти Тару. Жаль, что скверное дело может запросто пересилить то, ради чего действительно стоит жить, и делать различные поступки. А чего хотела Кьяра, она и сама не знала, на самом деде, чего она хочет. Наверно спокойствия, обыкновенного душевного успокоения. Кьяра подняла глаза на лекарку, подошла к Руне, и притронулась к её руке, заглянула прямо в глаза девушке. - Ты не голодна? Я вся изголодалась. Заметила Кьяра, отпустила руку Руны, и отошла подальше от дерева. К своему коню. Здесь было довольно не плохое место. Из мешочка, Кьяра достала буханку хлеба, бурдюк со свежим молоком, и кусок остывшего кроличьего мяса. Всё это дикарка разложила на небольшой тряпице, которая всегда служила для неё чем-то вроде скатерти для несуществующего стола. По Кьяре было видно, что она не спешит отправляться туда, в тот лагерь, хотя всего несколько минут тому назад ей неудержимо хотелось поскорей добраться туда, и уничтожить там всё. «Чёрт возьми, Кьяра будь реалисткой! Тебе ни за что их не одолеть, сама лезешь в адское пламя и Руну тащишь за собой» - подумала Кьяра, до этого усевшись на земле у так называемого стола и сейчас, нарезая ножом, который Кьяра хранила специально для разделывания еды, хлеб. Не очень-то было бы разумно пользоваться для разрезания еды тем же кинжалом, которым пользуешься в бою, мало ли чего там не отмылось, поэтому на такой случай, у Кьяры был всегда ножик, который она использовала исключительно для разделывания еды. Дикарка, нарезая хлеб, украдкой посмотрела на Руну, которая все еще наблюдала за действиями воительницы, а в глазах девушки читалось явное беспокойство. Кьяра поджала губы, и достаточно мило улыбнулась. Она протянула кусок хлеба, и кусок мяса Руне, затем сама принялась есть. Прожевав один кусок мяса, Кьяра все же больше не могла держать всего в себе. - Руна… Начало было Кьяра, мельком взглянула на девушку, и опустила взор обратно к земле. - Я… на самом деле, я не знаю, что делать. Я пошла на эту сделку, ради мести одному человеку, который принёс мне и моему народу много боли, и… Глупое это дело соваться туда, одной против целой армии. И, я не хочу подвергать тебя опасности. Понимаешь, у меня нет судьбы, нет будущего, на самом деле, не вижу смысла своего существования. Кьяра печально улыбнулась и качнула головой. В правой руке она держала нож, и махнула им, пожимая плечом. Действительно, Кьяра понимала, насколько же на самом деле глупо и бессмысленно отправляться одной туда, но взять с собой Руну и подвергать её такой опасности Кьяра не хотела, не собиралась. Это было выше её сил. - А тебе... На самом деле я вижу, у тебя великая судьба. Сказав это, дикарка протянула руку, и притронулась к щеке девушки, погладив её, после Кьяра опустила руку, и теперь смотрела прямо в глаза Руны. - Тебе еще многое предстоит свершить, помочь многим людям. Я же бесполезна, поэтому я пойду одна. Я не могу допустить, что бы с тобой что-то случилось.
Руна: Хотела Руна того или нет (хотя, что уж таить, она действительно этого хотела), однако в процессе привязывания мужчины к дереву она, в итоге, оказалась сторонней наблюдательницей. Ну, может оно даже было и к лучшему… Для кого? Да и что, собственно, изменило бы то, что я помогла Кьяре сделать то, что она и так сделала? Вразумительного ответа она не нашла даже для сомой себя, так что была вынуждена стоять чуть поодаль от гречанки, молча наблюдая за тем, как та заканчивает привязывать их «заложника». - Дело сделано, не знаю, как я искусна в завязывании узлов, но в любом случае, ты сама сказала, что быстрее нас он туда не доберется. На эти слова девушка отозвалась лишь неопределённым «угу», после чего внимательно взглянула на Кьяру, опустившую тёмные глаза к земле. Она кажется… потерянной? Впрочем, это и не удивительно. За такой, казалось бы, недолгий промежуток времени с ней, да с ними обеими, успело произойти так много вещей. Слишком много, пожалуй. Это странно, но сейчас Руне подумалось о том, что, быть может, им действительно стоит отправиться в лагерь тех ублюдков, что разгромили деревню? Идея бредовая, но шаманке вспомнилась старая мудрость о том, что побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто злее. А в Кьяре уже не раз за сегодняшний день вспыхивала такая злоба, что северянка ощущала, как холодеет всё у неё внутри. Нет, глупо рисковать своими жизнями ради проверки этого утверждения. Но что тогда? Девушка чуть вздрогнула и посмотрела на свою руку, до которой сейчас мягко и даже почти неощутимо докоснулась рука гречанки. Светлые глаза вопросительно поднялись к тёмным, однако шаманке даже не понадобилось задавать вопрос, поскольку ответ на него последовал ещё до того, как девушка раскрыла рот: - Ты не голодна? Я вся изголодалась. - Да… наверное можно бы было что-нибудь съесть, - неуверенно отозвалась она, правда серьёзно сомневаясь в том, что в горло полезет хоть кусок. В частности от того, что при взгляде на свои руки её начинало вновь немного мутить. Не смотря на то, что крови на них уже не было (она напоминала о себе лишь редкими смазанными пятнами на хитоне), разум словно бы не хотел забывать этот образ и без каких-либо проблем проецировал его обратно на руки девушки. Отвратительно. Кьяра тем временем хозяйственно разложила на земле тряпицу и выложила на неё хлеб, мясо и бурдюк, судя по булькающему звуку, чем-то заполненный. Когда гречанка села на землю, Руна последовала её примеру, опускаясь рядом с тряпицей и подгибая под себя ноги. Они сохраняли молчание и, пока Кьяра нарезала ножом хлеб и мясо, шаманка молча аккуратно наблюдала за ней, пытаясь угадать, что же творится в голове у её спутницы. Она казалась спокойной, несколько более расслабленной, чем прежде. И, главное, более ничто не говорило о том, что амазонка стремится отправиться в тот лагерь. Может она уже и передумала? Приняв из рук девушки кусок мяса и хлеб, Руна бесцельно уставилась на них, будто бы и не имея представления о том, что с этим делать. Она ясно ощущала, что в желудке пусто, однако даже случайная мысль о том, чтобы поесть, вызвала болезненный отрицательный спазм. Теперь взгляд скользнул на хитон, снизу испачканный коричневатыми пятнами засохшей крови. Ненавижу кровь. Девушка действительно совсем её не любила, она всегда вызывала лёгкое отвращение. В особенности – кровь животных, которую ей не раз приходилось пить во время шаманских обрядов. Правда, не смотря на этот неприятный аспект, северянка скучала по тем временам, когда она имела возможность изучать и практиковать обряды, которым её обучала мама. - Руна… Лекарка вопросительно посмотрела на Кьяру, молча ожидая, когда девушка продолжит. - Я… на самом деле, я не знаю, что делать. Я пошла на эту сделку, ради мести одному человеку, который принёс мне и моему народу много боли, и… Глупое это дело соваться туда, одной против целой армии. И, я не хочу подвергать тебя опасности. Понимаешь, у меня нет судьбы, нет будущего, на самом деле, не вижу смысла своего существования. Девушка ощутила сильное сочувствие. Хотя нет, сочувствие было не тем чувством, потому как шаманке оно никогда не нравилось, казалось уничижающим и несправедливым к человеку. Руна же ощутила нечто более сильное, сопряженное с желанием хоть как-то помочь Кьяре, сделать что-то, что поможет будущей амазонке осознать, что она не права и, что в её жизни столько же смысла, сколько в жизни любого человека. Потому что нет таких людей, ведь даже самые последние люди, убийцы или насильники, даже у них есть своя судьба и есть какое-то будущее. Кьяра же была лучше, гораздо лучше, чем они. - У тебя есть смысл существования. Ты станешь амазонкой, настоящей и достойной носить этот титул. Ты такая, какой должны быть настоящие амазонки. Разве что, - девушка слабо улыбнулась, - чуть более импульсивная. Она действительно так считала. В конце концов, девушка прожила большую часть своей жизни в племени амазонок и прекрасно знала о том, какие они, даже не смотря на то, что сама вряд ли походила на своих сестёр (благо, она всегда находила себе оправдания, немного успокаивающие то сильное чувство досады, что возникало в моменты, когда она начинала об этом задумываться). - А тебе... На самом деле я вижу, у тебя великая судьба… Тебе еще многое предстоит свершить, помочь многим людям. Я же бесполезна, поэтому я пойду одна. Я не могу допустить, что бы с тобой что-то случилось. Лекарка всё это время смотрела на Кьяру, однако движение руки девушки всё равно оказалось неожиданным. Щёку согрело тепло мягкого прикосновения, Руна ощутила, как дыхание на мгновение сбилось, но потом она всё же смогла слабо улыбнуться девушке напротив чуть опуская голову, но не разрывая контактов взглядов, ощущая себя немного глупо из-за смущения, внезапно возникшего, но столь же скоро пропавшего. Какие у неё темные глаза. - Великие судьбы у героев и не думаю, что смогу когда-либо примкнуть к их числу… - с легкой усмешкой произнесла девушка, затем замолчав, но только для того, чтобы протянуться немного вперёд и положить свою ладонь поверх руки Кьяры, теперь уже говоря более серьёзно, - но это не имеет значения, потому что сейчас есть более важные вещи, - Руна сжала руку девушки немного сильнее. – Послушай, я не позволю отправиться тебе туда. Или, по крайней мере, не позволю сделать это в одиночку.
Kyara: Будущее Кьяры казалось ей настолько размытым и неясным, поэтому она безо всякий лишних раздумий была практически уверенна в том, что в будущем её ничего не ждёт, кроме как лишения ума. Она устала, сейчас устала, хоть жизнь её еще не прошла полностью и она была молодой девушкой, но тем ни менее жизнь принесла ей столько терзаний, что она уже не представляла, как можно жить счастливо, без боли, без страданий. Сейчас основной её целью было отомстить, разве это праведный путь, нет, наоборот очень черный пречерный, и Кьяра это понимала, а тяжелей всего было осознавать, что ты не нужна этому миру, не нужна никому в этом мире. Стоит просто забыть свою боль и страх, и идти напролом. Её мыслям вняли слова Руны о том, что еще не всё потеряно, лекарка была уверенна, что Кьяру ждёт великая судьба, хоть какая-то, но всё же судьба. Кьяра в этот момент мягко, но печально улыбнулась. Да, какая у неё может быть судьба? «Разве что погибнуть, вот моя судьба. Но я не потяну на тот свет за собой и тебя» - сказала про себя Кьяра, и посмотрела на Руну, девушка бережно опустила свою ладонь поверх ладони Кьяры, и дикарка почувствовала такое тепло, которое не чувствовала уже давно, кого-то, кто не подставит нож в спину. Кьяра начинала осознавать, что начинает привязываться к Руне, и доселе закрытые для всех, в Кьяре возникают некие дружеские чувства к лекарке. А может не просто дружественные, а что-то более? Кто знает? Но сейчас мысли Кьяры были заражены лишь этим тёплым дружественным прикосновением, что просто заставило почувствовать себя кому-то нужной. - Стану амазонкой? Переспросила Кьяра, с широко распахнутыми глазами? Она была настолько удивлена, нет, действительно. До этого момента, Кьяра даже не подумывала, что она могола бы стать девой воительницей, живущей в лесах, вдали от цивилизации. Но сейчас, эта идея казалась ей разумной, а почему бы и нет. Кьяра опустила свою руку, взяла ею нож и отрезала себе еще кусок хлеба. Солнце уже потихоньку садилось за горизонт, скоро наступит вечер, а за ним и ночь. После ночи, убийцы могут собраться, и поехать дальше. Напасть на следующую деревню, весьма небольших размеров, ведь эта местность была достаточно далеко от основных городов, поэтому брать такие деревни было легче всего, и пока они не уехали, стоило их взять, к тому же можно это сделать ночью, но стоит отдохнуть перед таким походом. Но что касается амазонок, то Кьяра хорошенько об этом задумалась. Пока она ничего не ответила Руне, на желание лекарки пойти вместе с дикаркой. Кьяра откусила кусок хлеба и тщательно его пережевывая, обдумывала идею с амазонками. Слухи о них ходят не самые лучшие, но тем ни менее, они просто живут в своём небольшом мире и не подпускают к себе никого, особенно мужчин, у которых выше мозгов лишь похоть. По телу Кьяры пробежались мурашки, почему-то часто, когда девушка задумывалась о мужчинах, её сразу же передергивало, по телу пробегался какой-то холодок, а в мыслях возникало только отвращение. Мужчин можно было любить, и когда Кьяра была помоложе, как же она любила в своей деревне поиграть сердцами мальчишек. А строгая Тара все время давала им отбой и не подпускала к себе никого ни на шаг, в то время, как Кьяра была достаточно открыта для общения с ними. Ну, понятное дело, какого общения. Где-то за сеновалом, в тайне от всех поцеловаться, обняться. Сегодня с одним, завтра с другим. Она очень любила тогда мужчин, но все изменилось, кардинально в тот день, когда вся её жизнь пошла наперекосяк, когда на их деревню напали, а Кьяру безжалостно изнасиловали. Но Кьяра молчала, об этом никто не знал, даже до сих пор. Наверно поэтому от одного вспоминания о мужчине ей становилось несколько неприятно. Хотя все же, несмотря на это, она могла отдать своё сердце мужчине, такое было. Она его встретила, когда попала в рабство, они вместе даже намеревались бежать, но при попытке он погиб, а Кьяре все же удалось бежать «Почему именно сейчас?» - мысленно задала себе вопрос воительница. Она не любила, когда на неё наваливались воспоминания. Затем Кьяра подняла голову и посмотрела на Руну: – Послушай, я не позволю отправиться тебе туда. Или, по крайней мере, не позволю сделать это в одиночку, - сказала лекарка. Кьяра мягко улыбнулась, затем прикрыла глаза и вновь открыла, едва заметно кивнула головой. - Я буду рада, если ты пойдёшь со мной, но...я же тяну тебя за собой, на верную смерть. Проговорила Кьяра, а затем лицо её заметно напряглось, а взгляд стал пронзительным, уверенным, и даже несколько тяжелым. - Я не прощу себе, если с тобой что-то случиться. Ведь это не твоя месть, не твой путь. Кьяра замолчала, потянулось было за хлебом, но тут же отдёрнула руку. Ола подумала, что не стоит говорить о печальном. Лучше перевести разговор в какую-то другую степь. Из головы дикарка до сих пор не выходили слова об амазонках, слова Руны, они, так запомнились Кьяре, что несколько раз, дикарка воспроизводила их в своей голове. - Расскажи мне об амазонках. Почему ты думаешь, что я могу стать амазонкой? Кьяра с интересом взглянула на Руну, откинув прядь, которую только что ветром сдуло на лицо.
Руна: - Я буду рада, если ты пойдёшь со мной, но...я же тяну тебя за собой, на верную смерть. Я не прощу себе, если с тобой что-то случиться. Ведь это не твоя месть, не твой путь. Руна наблюдала за тем, каким серьёзным стало лицо Кьяры. Но, между тем, сама северянка слабо улыбнулась. - Тогда, быть может, тебе стоит просто отказаться от стремления отомстить им? В конце концов, это и не твоя месть тоже… Руна не хотела, чтобы это звучало как просьба; только лишь дружеский совет или предложение. Но, между тем, надежда, с которой вопрос задавался мысленно, оказалась перенесена и на слова, произнесённые вслух. Но, быть может, оно и к лучшему? Тогда Кьяра будет знать, что Руна действительно не хочет, чтобы девушка отправлялась туда, где её, в лучшем случае, ожидает смерть. – Ты… просила у Каллисто помощи в мести Дереку взамен на отправление к тем, кто разрушил эту деревню… - шаманка теперь говорила неуверенно, чувствую себя слегка неудобно из-за того, что приходилось затрагивать тему, явно тяжёлую для Кьяры. – когда хочется сделать что-то, добиться того, что кажется справедливым… не стоит сразу придаваться ярости, она не слишком-то надёжный союзник и ни к чему хорошему не приведёт. Руна замолчала, так же, как молчала пока и Кьяра. Кто знает, возможно ей вообще не стоило вдаваться в разговор о правильности решения гречанки? Хотя бы потому, что теперь шаманка ощущала свои размышления какими-то незаконченными, но, между тем, не находила слов, которые ещё можно было бы сказать. Сцепив пальцы, она посмотрела на них и вновь расцепила, медленно опустив руки на колени. Зачем этой Каллисто вообще было появляться здесь? Без неё всё бы было куда проще. Руна вздохнула, опуская плечи и проводя пальцами по жёсткой ткани, расстеленной на земле. - Расскажи мне об амазонках. Почему ты думаешь, что я могу стать амазонкой? Рассказать об амазонках? Не сразу поняв, с чего возник такой вопрос, девушка потом чуть кивнула головой, когда причины стали понятны. Руна немного замялась, осознав, что они (причём с её собственной подачи) перешли на тему, теперь достаточно сложную для северянки и такую же тяжелую для открытия, как старая дверь на железных, давно проржавевших петлях. Память о родном племени открывалась столь же медленно и с таким же скрипом где-то внутри её головы. Она не разговаривала с кем-либо об амазонках уже больше двух лет. Так же, как больше двух лет она не называла амазонкой себя. Поняв, что на её лице могла отразиться задумчивая тоскливость мыслей, девушка, поджала губы и наконец заговорила: - Потому что ты не похожа на ту, кто предпочитает жизнь в деревне. Ты – воительница и у тебя живой сильный дух, вряд ли способный ужиться в пределах домашнего хозяйства. А амазонки… Это гордое племя со своими устоями и традициями, с прочными сестринскими связями. Многие люди говорят не лучшие вещи о них, но это больше связано с незнанием о внутреннем устройстве племени, - Руна чуть улыбнулась; воспоминания, всплывающие в сознании по ходу её рассказа, немного подбадривали и девушка теперь рассказывала более живо, явно немного увлёкшись, - конечно, и там случаются конфликты, разногласия по каким-то поводам, но в самое тяжёлое время они всегда держатся друг за друга и оказывают поддержку. Это, ну, знаешь, как старое сравнение с прутом: что, когда он один – его легко сломать, но когда он оказывается в связке прутьев, вместе сломать их нельзя. Так вот племя амазонок является этой самой связкой. И так не только среди старших в племени, они стараются и более младшее поколение не держать в стороне. Помню, когда мы сестрой были младше, нас… - Руна осеклась на полуслове, запоздало поняв, что она начинает переходить на личности – то, чего она совсем не хотела. Ой. Моментально перестав улыбаться, она опустила взгляд на тряпицу, - в общем, - спустя несколько секунд продолжила шаманка, приподнимая голову и вновь улыбаясь, явно делая вид, что ничего и не случилась, - думаю, что из тебя получится отличная амазонка. И, наверняка, там ты сможешь получить необходимую поддержку… Под последним, не озвучивая что-либо конкретно, северянка имела ввиду ту месть, которую Кьяра так хотела свершить. В конце концов, если девушку не могла оставить эта мысль, то, наверняка, рано или поздно задуманное ей должно было свершиться. И, если так, то ей явно было нужно нечто большее, чем одно горячее на то желание. Амазонки же вполне были способны оказать подобную помощь. И, даже если Руна сама никогда в подобном не участвовала, ей были известны такие случаи. Кто знает, может это будет лучшим вариантом.
полная версия страницы